На фоне краха финансовой пирамиды Finiko, появились истории об обманутых вкладчиках. Среди граждан, которые вложили денежные средства в Finiko, были те, кто брал на эти «инвестиции» кредиты в банках. В результате такие люди остались без денег и с кредитами.
В связи с этим, у меня в голове возник вопрос: В случае банкротства такого заемщика, освободит ли его суд от долгов?
Моделируем ситуацию
Гражданин, узнавший о существовании финансовой пирамиды, инвестирует в неё свои денежные средства. Видя, что она якобы начинает ему приносить доход, гражданин обращается в банк за кредитом, так как все свои средства он уже инвестировал в сомнительный проект. Банк выдаёт гражданину денежные средства, которые вкладываются в финансовую пирамиду. Через месяц финансовая пирамида прекращает своё существование, денежные средства вернуть невозможно.
Гражданин, понимая, что не способен обслуживать кредит, обращается с заявлением о личном банкротстве.
Недобросовестность и неразумность
Основные правовые позиции, связанные с неосвобождением должника от обязательств, сводятся к недобросовестному поведению должника. К формам недобросовестного поведения судебная практика, среди прочего, относит: сокрытие и/или выведение активов, предоставление заведомо недостоверной информации о себе кредитору (либо заведомое сокрытие информации), воспрепятствование деятельности финансового управляющего и/или суда в ходе процедуры банкротства, преднамеренное или фиктивное банкротство, заведомое принятие на себя неисполнимых обязательств, с целью их последующего неисполнения.
При этом принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является.
Таким образом, есть разграничение между неразумностью и недобросовестностью. Примеров недобросовестного поведения в судебной практике много, примеров же неразумного поведения меньше. Применительно к вопросам, связанным с банкротством физического лица, мне не удалось найти какого-либо внятного определения «неразумного» поведения.
«Инвестируя» в финансовую пирамиду, которая предлагает доходность выше любых инвестиционных инструментов, должник фактически преследует цель увеличения своего капитала за счёт средств иного лица. Если даже называть такое поведение неразумным, то возникает вопрос, почему контролирующее лицо организации-банкрота несёт ответственность за неразумные действия, а должник физическое лицо нет. То есть в случае, если контролирующее лицо совершает рисковую сделку, в результате которой организация терпит убыток, он несёт ответственность за совершение такой сделки.
В случае с должником физическим лицом, совершение такой рисковой сделки может не нести никаких негативных последствий для него, связанных с неосвобождением от обязательств.
Психологическая зависимость от азартных игр — повод для освобождения от обязательств
В Постановлении Четвертого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2020 по делу N А19-15067/2019 суд неразумным поведением признал трату должником денежных средств на азартные игры. Суд установил, что должник находился в психологической зависимости от азартных игр, недобросовестным поведением это не признал и освободил должника от обязательств.
Примечательно, что ранее, в этом же деле суд первой инстанции не применил правила об освобождении от обязательств, указав, «что получив в заем столь значительные суммы, должник направил их не на улучшение своего финансового состояния, например на приобретение имущества, за счет которого в последующем могли бы быть удовлетворены требования кредиторов, погашение ранее возникших долговых обязательств и т.п., а на собственные развлечения, которые, более того, относятся к деятельности (азартные игры), ограниченной в Российской Федерации».
В данном деле суд первой инстанции решил, что траты кредитных средств на азартные игры – это недобросовестное поведение. Суд апелляционной инстанции счёл это неразумным поведением, а признаков недобросовестного поведения не выявил. Суд кассационной инстанции согласился с апелляционным судом.
Вывод интересный, увлечение должником азартными играми, трата кредитных средств на азартные игры – не повод отказывать в освобождении от обязательств.
При таком подходе получается, что для граждан действует уникальная возможность, можно взять денежные средства в кредит, а затем попробовать рискнуть их увеличить. В результате получается, что возврат средств кредитору будет определяться на основе исключительно независящих ни от кого факторов, выиграет такой заемщик или нет заведомо неизвестно никому.
Заемщик, в случае своей неудачи, может обосновать невозможность погашения обязательств психологической зависимостью, от азартных игр, тем самым освободившись от долгов.
В данном случае кредитор оказывается в заведомо худшем положении. Цель процедуры банкротства гражданин заключается в том, чтобы гражданин становился вновь полноценной единицей экономических отношений и имел возможность социальной реабилитации. Я считаю спорным, что освобождение от обязательств азартного человека от обязательств, будет выполнять такую цель.
Возможно, что глубоко увлеченный азартными играми человек будет продолжать тратить свои средства на рисковые увлечения. Если бы суд его не освободил от долгов, над ним висело бы бремя имущественной ответственности, что хоть как-то могло способствовать тому, чтобы часть средств должника направлялись в банк, а значит и в экономику в целом. В то же время возможен и иной исход, из-за долгов такой гражданин еще дальше будет погружаться в азартные игры.
Риски участия в азартных играх, с оговорками, можно сопоставить с риском участия в финансовых пирамидах, по крайней мере, для целей настоящей статьи. Считается, что существуют теоретические шансы остаться в выигрыше в финансовой пирамиде, есть люди, которые осознано, принимают участие в таких проектах, для них это становится формой азартной игры.
На данном примере напрашивается вывод, что суд освободил бы должника от обязательств и за вложение кредитных средств в финансовую пирамиду.
Но следует рассмотреть случаи, когда кредитные средства вкладывались непосредственно в проекты сомнительной направленности.
Банкротство и инвестирование в сомнительные проекты
В Постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.06.2021 по делу N А60-18964/2020 суд указал: «Закон о банкротстве не связывает факт подтверждения направления должником кредитных денежных средств на определенные цели с освобождением или с неосвобождением от дальнейшего исполнения принятых обязательств, отсутствие в материалах дела доказательств, свидетельствующих об инвестировании Должником денежных средств в сетевую организацию с целью получения дополнительного дохода не может являться основанием для вывода суда о недобросовестности должника и отказа в применении правил об освобождении от обязательств».
Такой вывод суда является, нам мой взгляд, неоднозначным. С одной стороны суд указывает, что кредитор не представил доказательств инвестирования в сетевую организацию, с другой стороны суд делает намёк, что не имеет значения, на какие цели направил денежные средства должник. Подобный подход выглядит спорным, если заемщик при получении кредита заявил одни цели, а в итоге потратил денежные средства на другие, ТО Это можно расценивать как предоставление недостоверной информации кредитору.
Сложно понять, чем именно руководствовался суд и какое было бы решение, если бы доказательства инвестирования кредитных средств в сетевую организацию были представлены кредитором. Из определения суда первой инстанции следует, что Кредитор утверждал, что Должник инвестировал денежные средства в компанию All Together (AT Bonus), якобы зарегистрированную в Лондоне, но при этом отсутствующую в реестр FCA.
В другом деле Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в Постановлении от 11.10.2019 по делу N А46-6330/2018 указал «В рассматриваемом случае Должник имея задолженность, установленную вступившими в законную силу судебными актами, при наличии исполнительного производства, в 2017 году инвестировал денежные средства, вырученные от продажи жилого помещения, в сомнительные проекты; предпринимал попытку реализовать принадлежащее ему право требования в размере 250 110 руб. третьему лицу за 75 033 руб».
Определение суда первой инстанции, постановление апелляции, которыми должник был освобожден от обязательств, были отменены, дело передано на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд установил общее недобросовестное поведение должника по отношению к одному из кредиторов, но вопрос инвестирования средств в «сомнительный проект» развития не получил.
В двух приведенных примерах, фактор участия должников в сомнительных инвестиционных проектах не был существенным для принятия решения относительно освобождения или неосвобождения должников от обязательств, суд оценивал также и иные обстоятельства поведения должников.
Также имеется практика, где описываются случаи получения заёмных средств для целей вложения в коммерческие проекты. Суды приходят к выводу, что если кредитор был осведомлен о целях должника, то должен был учесть возможные риски и неблагоприятные последствия, связанные с выдачей денежных средств.
Резюмируя такую практику, вновь напрашивается вывод, что если должник не совершил никаких недобросовестных действий, его освободят от обязательств, в случае если заёмные денежные средства потеряны в финансовой пирамиде.
Когда траты должны соответствовать целям
Как ни удивительно, но соответствие цели получения кредита и его реальное использование, в судебной практике поднимается не часто. Выше уже есть пример, в котором суд вовсе указал на то, что это не имеет значения. Есть практика, где суды считают, что такое несоответствие не причинило какой-либо ущерб кредитору, следовательно, нет оснований применять карательные меры к должнику.
Мне такой поверхностный подход кажется странным. Моделируя ситуацию с финансовой пирамидой, я задумался о том, какие обычно цели у потребительского кредитования. Я провёл беглый опрос коллег и друзей, который показал, что как правило, это денежные средства на покупку какого-либо товара, то есть материального актива (моё мнение такое же).
В результате, банк имеет основания полагать, что выдавая потребительский кредит, он в случае чего сможет компенсировать свои потери из материальных активов, которые были приобретены на кредитные средства.
Оказалось, что такой подход есть и в судебной практике. Так в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018 можно найти следующий вывод «По мнению коллегии судей применительно к обстоятельствам настоящего спора судами правомерно применен стандарт поведения добросовестного и разумного гражданина, который предполагает направление многомиллионного кредита на улучшение своего материального состояния и приобретение материальных благ, вложение в развитие своей приносящей доход деятельности и т.п. В таком случае, если гражданин признается банкротом, у кредиторов имеется возможность получения частичного удовлетворения своих требований за счет таких активов, в том числе приобретенных и на предоставленные ими денежные средства.
При этом добросовестный должник может представить доказательства расходования денежных средств на заслуживающие внимание и социально одобряемые цели не связанные с материальным потреблением (возникновение непредвиденных расходов на жизнь и поддержание здоровья должника и членов его семьи, получение образования и т.п.)».
Далее в настоящем деле суд указывает, что «по утверждению должника, все полученные денежные средства им переданы третьему лицу. Несмотря на акцентированное истребование судом соответствующей информации, должник уклонился от указания фамилии, имени отчества, места проживания своего контрагента, а также не представил документы, подтверждающие реальность передачи денежных средств».
Такое поведение суд счёл грубым игнорированием прав и законных интересов кредитора на возврат долга, а также нередоставлением необходимых сведений суду и финансовому управляющему, что стало основанием для нерименения правил об освобождении должника от обязательств.
В данном деле существенным обстоятельством оказалось, то что должник не раскрыл, куда он направил полученные средства. Важен и общий посыл суда, позиция суда фактически указывает на то, что траты кредитных средств должны быть обоснованными, а не носить сомнительный характер.
На мой взгляд, такой подход позволяет сохранить баланс интересов кредитора и должника. Для добросовестного заемщика такой подход ничего не меняет, а для банка позволяет ожидать от должника, что денежные средства не будут потрачены на сомнительные цели.
Такой должник не проходит критерии добросовестности, установленные Арбитражным судом Уральского округа, кредитор не будет иметь никакой возможности вернуть свои средства за счёт какого-либо имущества, которое было куплено на его же деньги.
Данная практика Арбитражного суда Уральского округа уже позволяет предположить, что должника-банкрота, который потратил кредитные средства на участие в финансовой пирамиде, могут и не освободить от обязательств.
Выводы
В начале статьи мною была смоделирована ситуация, без ряда существенных факторов. Не было указано, как гражданин получил кредит, что он указал о цели кредитования, какие источники дохода он указал и.т.д. Но такие вводные были сделаны на основе найденных мною историй вкладчиков Finiko, подробностей о том, как люди получили кредитные средства, я не нашел.
В результате приходится отталкиваться от того, что есть.
Текущая судебная практика ведёт к ожидаемому выводу, что в случае с финансовой пирамидой, будут существенное значение играть иные обстоятельства, связанные с получением кредита и дальнейшим поведением должника.
В данном случае я считаю, что существенным будет указал ли заемщик цели своего кредитования или нет. Сомнительно, что банк выдаст кредит на участие в финансовой пирамиде. Можно предположить, что такие заемщики в качестве цели кредитования указывают потребительские нужды, а банкам этого оказывается достаточным.
В таком случае необходимо определить, соответствуют ли траты на участие в финансовой пирамиде потребительским целям.
Цель потребительского кредита не должна быть никак связана с предпринимательской деятельностью. Участие в финансовой пирамиде нельзя назвать предпринимательской деятельностью, но подобная деятельность связана исключительно с заведомо высокорисковой попыткой извлечения прибыли, а не с удовлетворением бытовых потребностей, следовательно, вряд ли такие траты можно счесть потребительскими. Такой подход, на мой взгляд, соответствует подходу, который сформулирован в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018.
Также с учетом того, что современные финансовые пирамиды создаются так, чтобы невозможно было отследить конечных получателей средств, непонятно как должник сможет исполнить обязанность по раскрытию информации о том, куда он денежные средства потратил, что тоже может привести его к неосвобождению от обязательств.
В ходе подобного разбирательства могут возникнуть и моральные вопросы, когда должник и так потерявший денежные средства еще и лишается возможности освободиться от обязательств. Возможно, судам следует учитывать, имел ли должник знание о том, что вкладывает денежные средства в финансовую пирамиду, либо был введён в заблуждение, а его попытки улучшить финансовое положение были связаны с трудной жизненной ситуацией.
В любом случае, полагаю, что в результате, в подобных делах судам придётся дать ответ о том, инвестирование в сомнительные проекты, это недобросовестность или неразумность?
ВС вновь защитил права граждан, вложивших деньги в «финансовые пирамиды»
Верховный Суд напомнил, что денежные средства, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, не возвращаются как неосновательное обогащение, если приобретатель докажет, что требующее их возврата лицо знало об отсутствии обязательства либо предоставило деньги на благотворительность
27 марта 2020
Фотобанк Freepik
По мнению одного из экспертов, ключевым моментом данного дела является то, что ответчик вернул часть денежных средств, полученных от истца. Другой отметил, что истцы, совершая платеж без договора по крайне сомнительной схеме, как раз надеялись на исполнение обязательств ответчиком, часть из которых тот даже исполнил.
10 марта Верховный Суд РФ вынес Определение № 2-КГ20-1 по гражданскому спору о взыскании неосновательного обогащения с ответчицы, которой трое граждан перечислили деньги по условиям финансового проекта в отсутствие каких-либо договорных отношений и законных оснований.
Граждане Александр Бугаев, Вера Василиу и Светлана Карпенко являлись участниками интернет-проекта «Меркурий – взаимный фонд», принцип работы которого заключался в перераспределении денежных средств участников за счет роста числа последних и их денежных взносов.
По условиям проекта с целью получения прибыли Александр Бугаев в августе 2015 г. перечислил хранителю фонда Ирине Ваулиной 400 тыс. руб. В сентябре того же года Вера Василиу перевела на счет указанной гражданки порядка 700 тыс. руб., а Светлана Карпенко –748 тыс. руб. в октябре. Поскольку Ваулина возвратила денежные средства лишь частично (Карпенко и Василиу по 43 тыс. руб.), в 2018 г. граждане обратились в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения.
Изучив материалы дела, суд установил, что все денежные средства были переведены гражданами на счет ответчицы в отсутствие каких-либо договоров и законных оснований, при осознании ими отсутствия обязательств между ними и в целях извлечения прибыли. В связи с этим суд счел, что истцы не доказали факт приема ответчицей обязательств или дачи ею каких-либо гарантий и обещаний, и отказал удовлетворении исковых требований.
В обоснование решения суд указал, что истцы достоверно знали об отсутствии своих обязательств перед ответчиком по перечислению денежных средств, которые были переданы ими добровольно и намеренно (без принуждения и не по ошибке). При этом воля истцов, как подчеркнул суд, была направлена на передачу денег с целью извлечения прибыли. Таким образом, суд счел, что истцы перечислили денежные средства не лично ответчику, а для участия в финансовой системе «Меркурий – взаимный фонд», поэтому сам по себе факт перечисления денежных средств на счет Ирины Ваулиной не свидетельствует о возникновении у последней неосновательного обогащения.
Решение устояло в апелляции, которая согласилась с выводами нижестоящего суда и пояснила, что денежные средства перечислялись истцами на счет ответчика намеренно и добровольно с целью извлечения прибыли. Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что граждане осознавали отсутствие какого-либо обязательства со стороны Ваулиной и переводили ей деньги без указания назначения платежей, из которых следовало бы, что они передаются на условиях возвратности.
Вторая инстанция добавила, что истцы были ознакомлены с положением о данном интернет-проекте, согласно которому взносы в фонд являются добровольными и безвозмездными. В рассматриваемом случае, пояснила апелляция, совокупность условий для возникновения обязательства вследствие неосновательного обогащения не установлена. Учитывая систематичность и периодичность переводов денежных средств хранителю фонда, они не являются неосновательным обогащением.
Не согласившись с выводами судов, Александр Бугаев обжаловал их в Верховный Суд, и Судебная коллегия по гражданским делам ВС, изучив материалы дела, согласилась с доводами заявителя жалобы.
ВС напомнил, что по правилам гл. 60 ГК РФ не возвращаются в качестве неосновательного обогащения деньги и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. В рассматриваемом деле, подчеркнул Суд, не имелось доказательств о перечислении денежных средств в целях благотворительности.
«Участие истцов в программе “Проект Меркурий – взаимный фонд”, на что сослались судебные инстанции, само по себе не предполагает, что денежные средства переданы ответчику безвозмездно и навсегда. Доказательств того, что ответчик, выполняя поручения истца, каким-либо образом распорядилась данными деньгами, представлено не было. Судьбу денежных средств, полученных Ваулиной от Александра Бугаева, суды не выясняли, каким образом ответчик распорядилась полученными денежными средствами, достоверно не устанавливали, в связи с чем выводы об отсутствии в настоящем случае неосновательного обогащения не основаны на материалах дела», – отмечается в определении.
Верховный Суд добавил, что кассационная жалоба была подписана только Александром Бугаевым, который не уполномочен представлять интересы других истцов. Таким образом, ВС отменил определение апелляции только в части, оставившей без изменения решение первой инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований Александра Бугаева. Дело возвращено на новое апелляционное рассмотрение.
Комментируя «АГ» выводы Верховного Суда, юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры» Анна Васильева отметила в качестве ключевого момента то, что ответчик вернул часть денежных средств, полученных от истца. «Соответственно, невозможно говорить о наличии оснований для применения положений подп. 4 ст. 1109 ГК о том, что неосновательное обогащение не подлежит возврату, если имущество получено во исполнение несуществующего обязательства», – полагает она.
По мнению эксперта, комментировать правильность квалификации судом перечисленных денежных средств как неосновательного обогащения довольно сложно, поскольку дело имеет социальную направленность, а юридическая составляющая в нем, скорее, находится на втором плане. «Истцы по подобным делам часто ссылаются на нормы о неосновательном обогащении, используя их как некие “резиновые” правила. Однако в большинстве случаев эти нормы оказываются недейственными из-за невозможности исполнить судебный акт по причине отсутствия какого-либо имущества у лица, получившего перечисленные заявителем денежные средства. Следовательно, гражданско-правовые средства, скорее всего, не приведут к желаемому результату в виде возврата денежных средств истцу», – подчеркнула Анна Васильева.
Она обратила внимание на наличие ряда судебных дел о взыскании с физлиц, обещавших получение дохода от участия в данном проекте, неосновательного обогащения, процентов за пользование неосновательно полученными денежными средствами. «Аналогичные дела рассматривались Судебной коллегией по гражданским делам ВС (см. определения от 3 декабря 2019 г. № 2-КГ19-7, от 20 марта 2018 г. № 66-КГ18-3). Данные дела были направлены на новое рассмотрение, а нижестоящие суды исковые требования удовлетворяли. В подобных случаях истцам следует иметь в виду наличие правовой позиции ВС при обосновании своих требований в суде», – подытожила Анна Васильева.
Руководитель проектов Бюро присяжных поверенных «Фрейтак и Сыновья», к.ю.н. Виктор Спесивов отметил, что норма, закрепленная в подп. 4 ст. 1109 ГК, давно будоражит воображение юристов-практиков. «Сформулирована она, действительно, не слишком удачно. В своей практике я не раз опасался, что суд применит данную норму против моего клиента, от имени которого я заявлял иск о взыскании неосновательного обогащения.
Если доходить до буквоедства, то любой платеж, совершенный в отсутствие договорных обязательств при обстоятельствах, когда невозможно было случайно заплатить именно этому лицу или именно с таким назначением платежа, можно было бы признавать предоставленным во исполнение несуществующего обязательства. Однако судебная практика давно сложилась так, чтобы максимально узко толковать указанную норму и как можно реже применять ее при рассмотрении судебных споров», – пояснил он.
По мнению эксперта, в рассматриваемом деле нижестоящие суды по неясной причине проигнорировали обширную правоприменительную практику и решили самостоятельно истолковать закон. «В некоторых делах такой подход можно только приветствовать, однако в данном случае такая трактовка привела к тому, что суды решили разрешить предприимчивому ответчику, попытавшемуся создать очередную “пирамиду”, оставить себе все полученные от доверчивых граждан деньги. Безусловно, к сложившимся фактическим отношениям сторон трудно применить условия договора займа, но и благотворительностью перечисления точно не являлись. Что касается того, что истцы якобы знали об отсутствии обязательства в момент перечисления, такая трактовка фактически открывает простор для неисчислимых злоупотреблений правом по искам о взыскании неосновательного обогащения со стороны ответчиков и явно подорвет стабильность гражданского оборота», – полагает Виктор Спесивов.
Он добавил, что в действительности истцы, совершая платеж без договора по крайне сомнительной схеме, как раз надеялись на исполнение обязательств ответчиком, и часть из них тот даже исполнил. «Следовательно, насколько бы схема отношений между истцами и ответчиком ни противоречила законодательству, от этого она не превращает деньги истцов в деньги ответчика. В данном случае истцы правильно выбрали способ защиты нарушенного права. Безусловно, юристы-практики испытали огромное облегчение от того, что Верховный Суд отменил “ухищрения” нижестоящих судов, не позволив им войти в массив российской правоприменительной практики.
Однако, на мой взгляд, подп. 4 ст. 1109 ГК все же нуждается в корректировке, чтобы исключить в перспективе возможность появления подобных решений судов», – заключил эксперт.
Освободит ли суд должника-банкрота от обязательств, если кредитные средства были «инвестированы» в финансовую пирамиду?
На фоне краха финансовой пирамиды Finiko, появились истории об обманутых вкладчиках. Среди граждан, которые вложили денежные средства в Finiko, были те, кто брал на эти «инвестиции» кредиты в банках. В результате такие люди остались без денег и с кредитами.
В связи с этим, у меня в голове возник вопрос: В случае банкротства такого заемщика, освободит ли его суд от долгов?
Моделируем ситуацию
Гражданин, узнавший о существовании финансовой пирамиды, инвестирует в неё свои денежные средства. Видя, что она якобы начинает ему приносить доход, гражданин обращается в банк за кредитом, так как все свои средства он уже инвестировал в сомнительный проект. Банк выдаёт гражданину денежные средства, которые вкладываются в финансовую пирамиду. Через месяц финансовая пирамида прекращает своё существование, денежные средства вернуть невозможно.
Гражданин, понимая, что не способен обслуживать кредит, обращается с заявлением о личном банкротстве.
Недобросовестность и неразумность
Основные правовые позиции, связанные с неосвобождением должника от обязательств, сводятся к недобросовестному поведению должника. К формам недобросовестного поведения судебная практика, среди прочего, относит: сокрытие и/или выведение активов, предоставление заведомо недостоверной информации о себе кредитору (либо заведомое сокрытие информации), воспрепятствование деятельности финансового управляющего и/или суда в ходе процедуры банкротства, преднамеренное или фиктивное банкротство, заведомое принятие на себя неисполнимых обязательств, с целью их последующего неисполнения.
При этом принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является.
Таким образом, есть разграничение между неразумностью и недобросовестностью. Примеров недобросовестного поведения в судебной практике много, примеров же неразумного поведения меньше. Применительно к вопросам, связанным с банкротством физического лица, мне не удалось найти какого-либо внятного определения «неразумного» поведения.
«Инвестируя» в финансовую пирамиду, которая предлагает доходность выше любых инвестиционных инструментов, должник фактически преследует цель увеличения своего капитала за счёт средств иного лица. Если даже называть такое поведение неразумным, то возникает вопрос, почему контролирующее лицо организации-банкрота несёт ответственность за неразумные действия, а должник физическое лицо нет. То есть в случае, если контролирующее лицо совершает рисковую сделку, в результате которой организация терпит убыток, он несёт ответственность за совершение такой сделки.
В случае с должником физическим лицом, совершение такой рисковой сделки может не нести никаких негативных последствий для него, связанных с неосвобождением от обязательств.
Психологическая зависимость от азартных игр — повод для освобождения от обязательств
В Постановлении Четвертого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2020 по делу N А19-15067/2019 суд неразумным поведением признал трату должником денежных средств на азартные игры. Суд установил, что должник находился в психологической зависимости от азартных игр, недобросовестным поведением это не признал и освободил должника от обязательств.
Примечательно, что ранее, в этом же деле суд первой инстанции не применил правила об освобождении от обязательств, указав, «что получив в заем столь значительные суммы, должник направил их не на улучшение своего финансового состояния, например на приобретение имущества, за счет которого в последующем могли бы быть удовлетворены требования кредиторов, погашение ранее возникших долговых обязательств и т.п., а на собственные развлечения, которые, более того, относятся к деятельности (азартные игры), ограниченной в Российской Федерации».
В данном деле суд первой инстанции решил, что траты кредитных средств на азартные игры – это недобросовестное поведение. Суд апелляционной инстанции счёл это неразумным поведением, а признаков недобросовестного поведения не выявил. Суд кассационной инстанции согласился с апелляционным судом.
Вывод интересный, увлечение должником азартными играми, трата кредитных средств на азартные игры – не повод отказывать в освобождении от обязательств.
При таком подходе получается, что для граждан действует уникальная возможность, можно взять денежные средства в кредит, а затем попробовать рискнуть их увеличить. В результате получается, что возврат средств кредитору будет определяться на основе исключительно независящих ни от кого факторов, выиграет такой заемщик или нет заведомо неизвестно никому.
Заемщик, в случае своей неудачи, может обосновать невозможность погашения обязательств психологической зависимостью, от азартных игр, тем самым освободившись от долгов.
В данном случае кредитор оказывается в заведомо худшем положении. Цель процедуры банкротства гражданин заключается в том, чтобы гражданин становился вновь полноценной единицей экономических отношений и имел возможность социальной реабилитации. Я считаю спорным, что освобождение от обязательств азартного человека от обязательств, будет выполнять такую цель. Возможно, что глубоко увлеченный азартными играми человек будет продолжать тратить свои средства на рисковые увлечения.
Если бы суд его не освободил от долгов, над ним висело бы бремя имущественной ответственности, что хоть как-то могло способствовать тому, чтобы часть средств должника направлялись в банк, а значит и в экономику в целом. В то же время возможен и иной исход, из-за долгов такой гражданин еще дальше будет погружаться в азартные игры.
Риски участия в азартных играх, с оговорками, можно сопоставить с риском участия в финансовых пирамидах, по крайней мере, для целей настоящей статьи. Считается, что существуют теоретические шансы остаться в выигрыше в финансовой пирамиде, есть люди, которые осознано, принимают участие в таких проектах, для них это становится формой азартной игры.
На данном примере напрашивается вывод, что суд освободил бы должника от обязательств и за вложение кредитных средств в финансовую пирамиду.
Но следует рассмотреть случаи, когда кредитные средства вкладывались непосредственно в проекты сомнительной направленности.
Банкротство и инвестирование в сомнительные проекты
В Постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.06.2021 по делу N А60-18964/2020 суд указал: «Закон о банкротстве не связывает факт подтверждения направления должником кредитных денежных средств на определенные цели с освобождением или с неосвобождением от дальнейшего исполнения принятых обязательств, отсутствие в материалах дела доказательств, свидетельствующих об инвестировании Должником денежных средств в сетевую организацию с целью получения дополнительного дохода не может являться основанием для вывода суда о недобросовестности должника и отказа в применении правил об освобождении от обязательств».
Такой вывод суда является, нам мой взгляд, неоднозначным. С одной стороны суд указывает, что кредитор не представил доказательств инвестирования в сетевую организацию, с другой стороны суд делает намёк, что не имеет значения, на какие цели направил денежные средства должник. Подобный подход выглядит спорным, если заемщик при получении кредита заявил одни цели, а в итоге потратил денежные средства на другие, ТО Это можно расценивать как предоставление недостоверной информации кредитору.
Сложно понять, чем именно руководствовался суд и какое было бы решение, если бы доказательства инвестирования кредитных средств в сетевую организацию были представлены кредитором. Из определения суда первой инстанции следует, что Кредитор утверждал, что Должник инвестировал денежные средства в компанию All Together (AT Bonus), якобы зарегистрированную в Лондоне, но при этом отсутствующую в реестр FCA.
В другом деле Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в Постановлении от 11.10.2019 по делу N А46-6330/2018 указал «В рассматриваемом случае Должник имея задолженность, установленную вступившими в законную силу судебными актами, при наличии исполнительного производства, в 2017 году инвестировал денежные средства, вырученные от продажи жилого помещения, в сомнительные проекты; предпринимал попытку реализовать принадлежащее ему право требования в размере 250 110 руб. третьему лицу за 75 033 руб».
Определение суда первой инстанции, постановление апелляции, которыми должник был освобожден от обязательств, были отменены, дело передано на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд установил общее недобросовестное поведение должника по отношению к одному из кредиторов, но вопрос инвестирования средств в «сомнительный проект» развития не получил.
В двух приведенных примерах, фактор участия должников в сомнительных инвестиционных проектах не был существенным для принятия решения относительно освобождения или неосвобождения должников от обязательств, суд оценивал также и иные обстоятельства поведения должников.
Также имеется практика, где описываются случаи получения заёмных средств для целей вложения в коммерческие проекты. Суды приходят к выводу, что если кредитор был осведомлен о целях должника, то должен был учесть возможные риски и неблагоприятные последствия, связанные с выдачей денежных средств.
Резюмируя такую практику, вновь напрашивается вывод, что если должник не совершил никаких недобросовестных действий, его освободят от обязательств, в случае если заёмные денежные средства потеряны в финансовой пирамиде.
Когда траты должны соответствовать целям
Как ни удивительно, но соответствие цели получения кредита и его реальное использование, в судебной практике поднимается не часто. Выше уже есть пример, в котором суд вовсе указал на то, что это не имеет значения. Есть практика, где суды считают, что такое несоответствие не причинило какой-либо ущерб кредитору, следовательно, нет оснований применять карательные меры к должнику.
Мне такой поверхностный подход кажется странным. Моделируя ситуацию с финансовой пирамидой, я задумался о том, какие обычно цели у потребительского кредитования. Я провёл беглый опрос коллег и друзей, который показал, что как правило, это денежные средства на покупку какого-либо товара, то есть материального актива (моё мнение такое же).
В результате, банк имеет основания полагать, что выдавая потребительский кредит, он в случае чего сможет компенсировать свои потери из материальных активов, которые были приобретены на кредитные средства.
Оказалось, что такой подход есть и в судебной практике. Так в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018 можно найти следующий вывод «По мнению коллегии судей применительно к обстоятельствам настоящего спора судами правомерно применен стандарт поведения добросовестного и разумного гражданина, который предполагает направление многомиллионного кредита на улучшение своего материального состояния и приобретение материальных благ, вложение в развитие своей приносящей доход деятельности и т.п. В таком случае, если гражданин признается банкротом, у кредиторов имеется возможность получения частичного удовлетворения своих требований за счет таких активов, в том числе приобретенных и на предоставленные ими денежные средства.
При этом добросовестный должник может представить доказательства расходования денежных средств на заслуживающие внимание и социально одобряемые цели не связанные с материальным потреблением (возникновение непредвиденных расходов на жизнь и поддержание здоровья должника и членов его семьи, получение образования и т.п.)».
Далее в настоящем деле суд указывает, что «по утверждению должника, все полученные денежные средства им переданы третьему лицу. Несмотря на акцентированное истребование судом соответствующей информации, должник уклонился от указания фамилии, имени отчества, места проживания своего контрагента, а также не представил документы, подтверждающие реальность передачи денежных средств».
Такое поведение суд счёл грубым игнорированием прав и законных интересов кредитора на возврат долга, а также нередоставлением необходимых сведений суду и финансовому управляющему, что стало основанием для нерименения правил об освобождении должника от обязательств.
В данном деле существенным обстоятельством оказалось, то что должник не раскрыл, куда он направил полученные средства. Важен и общий посыл суда, позиция суда фактически указывает на то, что траты кредитных средств должны быть обоснованными, а не носить сомнительный характер.
На мой взгляд, такой подход позволяет сохранить баланс интересов кредитора и должника. Для добросовестного заемщика такой подход ничего не меняет, а для банка позволяет ожидать от должника, что денежные средства не будут потрачены на сомнительные цели.
Такой должник не проходит критерии добросовестности, установленные Арбитражным судом Уральского округа, кредитор не будет иметь никакой возможности вернуть свои средства за счёт какого-либо имущества, которое было куплено на его же деньги.
Данная практика Арбитражного суда Уральского округа уже позволяет предположить, что должника-банкрота, который потратил кредитные средства на участие в финансовой пирамиде, могут и не освободить от обязательств.
Выводы
В начале статьи мною была смоделирована ситуация, без ряда существенных факторов. Не было указано, как гражданин получил кредит, что он указал о цели кредитования, какие источники дохода он указал и.т.д. Но такие вводные были сделаны на основе найденных мною историй вкладчиков Finiko, подробностей о том, как люди получили кредитные средства, я не нашел.
В результате приходится отталкиваться от того, что есть.
Текущая судебная практика ведёт к ожидаемому выводу, что в случае с финансовой пирамидой, будут существенное значение играть иные обстоятельства, связанные с получением кредита и дальнейшим поведением должника.
В данном случае я считаю, что существенным будет указал ли заемщик цели своего кредитования или нет. Сомнительно, что банк выдаст кредит на участие в финансовой пирамиде. Можно предположить, что такие заемщики в качестве цели кредитования указывают потребительские нужды, а банкам этого оказывается достаточным.
В таком случае необходимо определить, соответствуют ли траты на участие в финансовой пирамиде потребительским целям.
Цель потребительского кредита не должна быть никак связана с предпринимательской деятельностью. Участие в финансовой пирамиде нельзя назвать предпринимательской деятельностью, но подобная деятельность связана исключительно с заведомо высокорисковой попыткой извлечения прибыли, а не с удовлетворением бытовых потребностей, следовательно, вряд ли такие траты можно счесть потребительскими. Такой подход, на мой взгляд, соответствует подходу, который сформулирован в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018.
Также с учетом того, что современные финансовые пирамиды создаются так, чтобы невозможно было отследить конечных получателей средств, непонятно как должник сможет исполнить обязанность по раскрытию информации о том, куда он денежные средства потратил, что тоже может привести его к неосвобождению от обязательств.
В ходе подобного разбирательства могут возникнуть и моральные вопросы, когда должник и так потерявший денежные средства еще и лишается возможности освободиться от обязательств. Возможно, судам следует учитывать, имел ли должник знание о том, что вкладывает денежные средства в финансовую пирамиду, либо был введён в заблуждение, а его попытки улучшить финансовое положение были связаны с трудной жизненной ситуацией.
В любом случае, полагаю, что в результате, в подобных делах судам придётся дать ответ о том, инвестирование в сомнительные проекты, это недобросовестность или неразумность?
«И друга приводите»: как работают финансовые пирамиды в России
Центробанк оценил потери россиян от участия в финансовых пирамидах в 10–12 миллиардов рублей в год. На крючок мошенников сегодня попадают не только пожилые и чересчур доверчивые граждане – схемы поменялись, а основная аудитория от экранов телевизоров перекочевала к компьютерам. Давайте разбираться, как обманывают тех, кто мечтает быстро и легко заработать
Классический метод
Больше 2000 финансовых пирамид действовало в России в 2024 г. И это только те «нелегалы», которых удалось выявить Банку России за первые шесть месяцев. Их оказалось в три раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. Количество финансовых пирамид выросло в 6,5 раза, нелегальных профессиональных участников рынка ценных бумаг – почти в три раза, а нелегальных кредиторов – больше, чем в два.
Нестабильная экономическая ситуация мошенникам всегда на руку: граждане в критическом финансовом положении не способны глубоко анализировать ситуацию, а потому легко доверяют сомнительным предложениям подзаработать. В кризис «пирамидчики» активно рекламируют «займы от частных лиц» и вложения в «нестандартные» псевдоинвестиционные проекты. Они же за небольшие деньги набирают «вербовщиков», которые уговаривают будущих вкладчиков отнести им все свои сбережения, чтобы получить в три раза больше.
Банк России выявляет подобные схемы с помощью собственной системы мониторинга, в которую внедрены новые алгоритмы поиска, расширен перечень источников в информационном пространстве. Это позволяет оперативно находить нелегальные проекты и предупреждать о них потенциальных жертв.
Финансовые пирамиды сегодня уже мало напоминают «МММ», мошенников девяностых и нулевых. Основатели чаще маскируют свои «проекты» под управляющие компании, потребительские кооперативы, букмекерские конторы, инвестиционные компании, IT-стартапы или «трансформационные» проекты, вложившись в которые вы якобы получите новую жизнь.
Несмотря на множество обличий, принцип почти везде один: человек приходит, приводит за собой других людей, они вносят деньги. Именно из этих средств выплачиваются проценты первому участнику. Но богатеет при такой схеме либо один человек, стоящий во главе пирамиды, либо еще несколько сооснователей.
Есть и другая система.
«Финансовые пирамиды придумали красивое название для своей деятельности – доверительное управление деньгами. На деле же это игра на бирже, а точнее на крипто- или фондовом рынке. И такое направление выбрано неслучайно. В России инвестиции не регулируются законом.
А значит, и в суде доказать свою правоту нельзя», – отмечает адвокат, генеральный директор «Национального Центра Банкротств» Дмитрий Токарев.
По словам эксперта, сейчас существуют два типа финансовых пирамид. Либо основатели заранее создают фейковые аккаунты, планируют мошенническую схему и не собираются делиться с вкладчиками прибылью. Либо они привлекают средства, осознают высокий риск, но готовы отдать гражданину часть денег, если что-то получится.
Поэтому вкладчику важно четко понимать, как работает организация и откуда будет поступать прибыль.
«Не помешает изучить кейсы компании. И не ведитесь на стопроцентную гарантию прибыли. Инвестиции – всегда риск», – добавил эксперт.
Обманутые «финикийцы»
Социальные последствия для участников пирамид порой катастрофичны – большинство вкладчиков остаются без средств к существованию или с многомиллионными долгами. Конечно, можно сказать, что люди добровольно отдавали деньги, оформляли кредиты и закладывали имущество. Но так же работают игорный бизнес и наркоторговля – человек попадает в сети, теряя над собой контроль.
Запутаться просто, если нет навыков управления деньгами, особенно большими.
«Чаще средства в пирамиды вкладывают не очень состоятельные граждане с низкой финансовой грамотностью. Они мечтают разбогатеть в короткий срок без особых усилий. Либо это азартные люди, которые имеют опыт игры в онлайн-казино и пытаются заработать на ставках, – то есть те, кому нравится риск», – описывает портрет типичного вкладчика старший аналитик ГК Forex Club Валерий Полховский.
Но есть и «особенные» граждане – в прессе их называют «финикийцами». Это люди, вложившие миллиарды в пирамиду Finiko. Многие из них не просто жаждали легкого заработка, у них был настоящий идол и гуру – основатель пирамиды Кирилл Доронин, учивший их «слышать Вселенную» и верить в «космическую помощь». Даже сегодня, когда основатели и «адепты» пирамиды арестованы, остались люди, которые верят в их честность.
В telegram-каналах пострадавшие собираются на «медитации», чтобы полиция отпустила их «предводителя», и утверждают, что это правительство помешало им заработать и вернуть свои миллионы.
Этот проект похож МММ, но с налетом современных технологий. По данным МВД, Finiko начала работу в 2018 г. – вела деятельность «по привлечению денежных средств граждан под предлогом высокоэффективных инвестиционных вложений, в том числе в финансовые инструменты фондовых рынков и криптовалюты». При этом зарегистрирована она была за рубежом.
Основатели называли пирамиду «автоматизированной системой генерации прибыли», которая зарабатывает с помощью трейдеров, торгующих на Московской бирже, Чикагской сырьевой бирже, Forex и BitMEX 24 инструментами, в том числе криптовалютой, долларами и нефтью. В Finiko было правило: денежные средства от вкладчиков не принимать, только криптовалюту. Расчеты внутри производились в цифронах (CFR).
Валюту нужно было покупать за биткоин или криптовалютный токен Tether.
Несмотря на большое количество современных и, возможно, кому-то непонятных слов, воронка продаж компании была классической для любой пирамиды. Там действовала реферальная система: тому, кто «приведет друга», предлагалось 5% от суммы первого вклада каждого нового участника.
1 июня 2021 г. Finiko оказалась в списке компаний с признаками нелегальной деятельности и финансовых пирамид. Основателей стали задерживать, а здравомыслящие вкладчики отправились в полицию и к юристам. По оценкам Банка России, ущерб, причиненный вкладчикам Finiko, достигает 3 миллиардов рублей.
Можно ли вернуть свои деньги?
«Банк России не вмешивается в отношения финансовых пирамид с клиентами и не осуществляет выплаты пострадавшим. Вкладчики могут рассчитывать лишь на то, что пирамида будет включена в реестр Федерального фонда по защите прав вкладчиков и акционеров. Тогда они смогут получить компенсацию до 35 тысяч рублей», – отметил аналитик Валерий Полховский.
Также если вкладчик попался на удочку мошенников, влез в долги, потерял сбережения, и при этом его деньги хранились на счету в банке, вернуть их можно по программе страхования вкладов. Больше 1,4 миллиона рублей получить обратно не получится. Но это лучше, чем ничего.
«После возврата вклада можно вернуть заемные средства кредиторам. Если же вкладов не было, добивайтесь списания долгов через банкротство физического лица. Это законно и точно работает.
В нашей практике есть дело о банкротстве клиента нашумевшей Finiko», – рассказал адвокат Дмитрий Токарев.
(О том, как избавиться от долгов, читайте в подборке материалов «В помощь должнику-физлицу»)
Предотвратить нельзя вложить
Если запятую поставить в нужном месте, то жизнь будет проще. Кроме того, есть несколько проверенных методов, которые позволят отличить мошенника от реальной инвесткомпании или другого добросовестного проекта.
«Принимая решение о вложении средств в компанию, обязательно проверьте, есть ли у нее лицензия Банка России и членство в профильной саморегулируемой организации. Если нет лицензии Банка России или ФКЦБ/ФСФР на осуществление деятельности по привлечению денежных средств, это финансовая пирамида. Не стоит туда вкладывать свои деньги», – объяснила адвокат коллегии адвокатов «Ваше право» Анна Ермолаева.
Эксперт добавила, что агрессивная реклама в средствах массовой информации и интернете с обещанием высокой доходности – еще один признак финансовой пирамиды.
«Обратите внимание на то, где будут храниться деньги. Одно дело, если на счету вкладчика, – это менее рискованно, ведь государство страхует вклады в размере до 1,4 миллиона рублей. Другое дело, если деньги будут в общей кубышке на непонятном счете, – это игра на свой страх и риск», – предупредил адвокат Дмитрий Токарев.
Реферальная программа – это не всегда зло. Для привлечения клиентов ею пользуются и крупные банки, и небольшие добросовестные компании. Однако размер кешбэка, который они предлагают, редко превышает 1–2%.
Если же обещают 20–30% от суммы инвестиций, то с большой долей вероятности это пирамида.
И вы точно оказались участником пирамиды, если вам не хотят возвращать деньги. Так часто бывает: вкладчик одумался и решил забрать всё назад. А дальше последуют уговоры «адептов» подумать, подождать.
Средства ни при каких обстоятельствах вкладчику не вернут.
Вкладывая личные или заемные денежные средства, не забывайте: заработать многомиллионный капитал на фондовом рынке по щелчку пальцев невозможно. Тут требуются длительное изучение рынков, выстраивание инвестиционной стратегии и следование ей на протяжении нескольких лет.
Материал юридического портала «Сфера». Другие актуальные материалы вы можете найти в ленте новостей портала.
Фото: фотобанк Freepik/@sentavio