В 2012 году был вынесен приговор по ч. 2-4 ст. 159 УК РФ с отбытием наказания сроком в 9 лет и с выплатой ущерба, причиненного преступлением. В 2014 году приговор суда изменен, уголовное преследование прекращено по всем эпизодам за истечением срока давности уголовного преследования, однако материальный ущерб остался. Как мне быть? Ведь по смыслу УПК РФ прекращение уголовного преследования за истечением срока давности не предполагает установление вины подсудимого, соответственно, вопрос о материальном ущербе не рассматривается.
Вина не была признана.
Руслан Осипов
Консультаций: 43
К сожалению, недостаточно подробная формулировка вопроса не позволяет дать исчерпывающий ответ.
Если в 2012 году подсудимый был признан виновным и осужден к девяти годам лишения свободы, также в рамках уголовного дела удовлетворен гражданский иск, а в 2014 году обвинительный приговор отменен, при этом гражданский иск оставлен без рассмотрения и не направлен в суд первой инстанции для разрешения по существу в порядке гражданского судопроизводства, то необходимо обратить внимание на следующие моменты.
Согласно п. 3 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса РФ истечение сроков давности уголовного преследования является основанием для прекращения уголовного дела.
В вашем случае отмена обвинительного приговора повлекла за собой отмену и последующее оставление гражданского иска о взыскании компенсации за причиненный материальный ущерб без рассмотрения.
Согласно ч. 2 ст. 306 УПК РФ при постановлении оправдательного приговора, вынесении постановления или определения о прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, суд отказывает в удовлетворении гражданского иска.
В остальных случаях суд оставляет гражданский иск без рассмотрения (по основаниям, предусмотренным п. 2–6 ч. 1 ст. 24 и п. 2–6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.)
Оставление гражданского иска в уголовном деле без рассмотрения не препятствует его повторной подаче, поэтому вам необходимо обратиться в суд с требованием о возмещении вреда. Такой иск будет рассматриваться в порядке гражданского судопроизводства.
Согласно ч. 10 ст. 31 ГПК РФ гражданский иск, вытекающий из уголовного дела, если он не был предъявлен или не был разрешен при производстве уголовного дела, предъявляется для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства по правилам подсудности, установленным ГПК РФ.
В вашем случае иск согласно ст. 28 ГПК необходимо подавать в суд по месту жительства ответчика.
Перед подачей иска будет необходимо оплатить государственную пошлину, рассчитанную в соответствии со ст. 333.19 Налогового кодекса РФ.
Также следует обратить внимание на срок исковой давности. В силу ст. 196 Гражданского кодекса РФ общий срок исковой давности составляет три года. Согласно ст.
200 ГК РФтечение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
В вашем случае началом течения срока будет дата отмены приговора в 2014 году, поэтому нужно не затягивать с обращением в суд.
Согласно ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
В гражданском деле необходимо будет доказать факт причинения вам материального ущерба, вину ответчика, а также факт того, что он возник именно в результате его действий (причинно-следственная связь).
Позицию можно обосновать в том числе доказательствами, собранными в рамках уголовного дела, которое может быть истребовано судом на основании соответствующего ходатайства.
Несмотря на то что обвинительный приговор был отменен, необходимо учитывать, что данное основание отмены не является реабилитирующим, и в материалах уголовного дела должно быть достаточно допустимых доказательств для удовлетворения вашего гражданского иска.
Президиум ВС отменил обвинительный приговор и освободил осужденного за сбыт наркотиков
Ранее ЕСПЧ признал, что осужденные по делу граждане подверглись произволу со стороны правоохранителей, а российские суды фактически воздержались от проверки доводов о провокации, не исследовав ряд важнейших обстоятельств
29 декабря 2021
Фото: «Адвокатская газета»
Одна из экспертов отметила, что задача у суда первой инстанции при новом рассмотрении дела сложная, поскольку, как указал ЕСПЧ, суть проблемы провокации заключается в отсутствии четко регламентированной процедуры дачи разрешения на проведение негласных оперативно-разыскных мероприятий. Другой считает, что смягчение наказания одному из осужденных в данном случае является не прямым, а косвенным следствием имплементации акта ЕСПЧ: из общего объема его наказания ВС РФ справедливо исключил ту часть, которая была связана с обвинением в совершении действий, признанных «полицейской провокацией».
Президиум Верховного Суда РФ опубликовал Постановление № 169-П21, которым отменил приговор в отношении осужденных за сбыт наркотиков. Основанием послужило решение Европейского Суда по правам человека, установившее провокацию полиции в их деле.
Решение ЕСПЧ
Приговором Выселковского районного суда Краснодарского края от 5 декабря 2014 г. Игорь Войчалис и Юрий Щуров были осуждены за покушение на незаконный сбыт наркотиков, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в значительном размере. Игорь Войчалис был приговорен по ч. 3 ст. 30, п. «а», «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ к восьми с половиной годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Юрий Щуров по тем же нормам и также по ч. 2 ст.
228 УК РФ по совокупности преступлений приговорен к девяти годам трем месяцам лишения свободы. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 18 февраля 2015 г. данный приговор оставлен без изменения.
Читайте также
ЕСПЧ указал на несовершенство российского Закона об ОРД
Поводом послужили обращения девяти россиян, осужденных за сбыт наркотиков, которые пожаловались на провокации правоохранителей при проведении проверочных закупок
23 апреля 2021 Новости
20 апреля 2021 г. Европейский Суд вынес Постановление по делу «Кузьмина и другие против России» по жалобам девяти россиян, которые подверглись уголовному преследованию в связи с незаконным оборотом наркотиков после проведения правоохранителями ОРМ «Проверочная закупка» и получили реальные сроки лишения свободы. В числе заявителей, как ранее сообщала «АГ», был и Игорь Войчалис.
В своих жалобах в Европейский Суд все осужденные сообщили, что в их отношении имелась провокация со стороны сотрудников ФСКН России или полицейских, результаты которой впоследствии легли в основу обвинения и повлекли вынесение обвинительного приговора. Тем самым, указали они, была нарушена ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод «Право на справедливое судебное разбирательство».
По словам заявителей, они не совершили бы преступления, за которые были осуждены, если бы не было подстрекательств со стороны правоохранителей, поскольку до этого никогда не сбывали наркотики. Кроме того, во всех случаях покупатели запрещенных веществ находились в полной зависимости от сотрудников правоохранительных органов или же были таковыми. Осужденные также отмечали, что продавали наркотики из-за настойчивых просьб, обмана, давления или угроз со стороны подставных покупателей.
В жалобах в ЕСПЧ также перечислялись недостатки отечественного уголовного судопроизводства, поскольку во время судебного разбирательства не была раскрыта важная информация: личность покупателей или источник информации, на основании которого была проведена проверочная закупка. В ходе перекрестного допроса покупатели наркотиков и сотрудники правоохранительных органов воздерживались от ответа на ряд вопросов – в частности, касательно причин участия в проведенном ОРМ и характера взаимоотношений с обвиняемым и правоохранителями.
В возражениях Правительство РФ утверждало, что во всех случаях у сотрудников ФСКН России или полицейских имелись веские основания подозревать причастность заявителей к незаконному обороту наркотиков. Соответственно, пояснило государство-ответчик, органы предварительного следствия действовали в рамках своих полномочий, а проведенные ОРМ соответствовали требованиям закона. Российская сторона добавила, что у всех обвиняемых по уголовным делам имелся умысел на сбыт наркотиков, поэтому провокация со стороны правоохранителей отсутствовала.
Российские власти также отрицали наличие системной проблемы в отечественном законодательстве со ссылкой на то, что последнее защищает от произвола и провокаций при проведении различных ОРМ, включая проверочные закупки и оперативные эксперименты.
В своем решении Европейский Суд напомнил ряд важных принципов, которым должны следовать власти в борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В частности, правоохранители должны доказать наличие веских оснований для проведения ОРМ, а отечественное регулирование должно четко регламентировать процедуру их проведения, обеспечивая эффективный контроль со стороны судов, отвечающих за справедливое судебное разбирательство.
При этом ЕСПЧ, сославшись на правовые позиции относительно вышеуказанного нарушения Конвенции, которые были изложены, в частности, в постановлениях по делам «Веселов и другие против России» и «Лагутин и другие против России», указал, что недостатки в российской правовой системе, связанные с процедурой санкционирования и проведения проверочных закупок наркотических средств, не позволяют национальным судам произвести эффективное исследование доводов о провокации со стороны сотрудников полиции. Таким образом, Суд не исключил наличие провокации со стороны правоохранителей в отношении заявителей в силу несовершенства российского законодательства. Тем самым, заключил ЕСПЧ, заявители подверглись произволу со стороны сотрудников ФСКН или полиции, что могло подорвать справедливость уголовного судопроизводства.
Как пояснил Страсбургский суд, российские суды фактически воздержались от проверки доводов подсудимых о провокации, не исследовав ряд важнейших обстоятельств. Таким образом, ЕСПЧ выявил нарушение ст. 6 Конвенции и отметил, что сам факт выявления такого нарушения служит справедливой компенсацией морального вреда.
При этом Суд распорядился компенсировать запрошенные рядом заявителей судебные расходы на сумму от 1,4 до 3,5 тыс. евро.
Верховный Суд отменил обвинительный приговор
После вынесения решения ЕСПЧ защита Игоря Войчалиса обратилась к председателю Верховного Суда, который затем внес в Президиум ВС представление о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Игоря Войчалиса ввиду новых обстоятельств в связи с тем, что Европейским Судом установлено нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в его деле.
Возобновив производство по делу, Президиум ВС отметил, что Европейским Судом установлено нарушение Конвенции в связи с тем, что судами не проверены надлежащим образом доводы о провокации при проведении оперативно-разыскного мероприятия. В связи с этим он постановил приговор суда первой инстанции и апелляционное определение в отношении Игоря Войчалиса и эти же судебные решения в отношении Юрия Щурова в части осуждения его за покушение на незаконный сбыт наркотического средства отменить, передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд иным составом.
Верховный Суд посчитал, что в связи с отменой в указанной части судебных решений в отношении Юрия Щурова приговор и апелляционное определение в части назначения ему наказания по ч. 3 ст. 30, п. «а», «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ и по совокупности преступлений подлежат изменению, ему было смягчено наказание до девяти лет лишения свободы.
В то же время Президиум ВС освободил Игоря Войчалиса из-под стражи, но, принимая во внимание, что он обвиняется в совершении особо тяжкого преступления, может скрыться от суда и таким образом воспрепятствовать производству по уголовному делу в разумные сроки, ему была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Верховного Суда
Адвокат АП г. Санкт-Петербурга Людмила Сосновец отметила, что Президиум ВС принял решение об отмене вступивших в законную силу приговора и последующих судебных постановлений, поскольку, благодаря ЕСПЧ, он сделал вывод о незаконности состоявшихся судебных решений. «Представляется, что при новом рассмотрении уголовного дела иной состав суда должен будет тщательно проверить доводы Войчалиса об имевшей место провокации», – полагает эксперт.
Она пояснила, что задача у суда первой инстанции сложная, поскольку, как указал Европейский Суд, суть проблемы провокации заключается в отсутствии четко регламентированной процедуры дачи разрешения на проведение негласных оперативно-разыскных мероприятий, в частности таких, как проверочная закупка и оперативный эксперимент.
Людмила Сосновец напомнила, что ЕСПЧ указал, что отсутствие такой процедуры в конечном итоге препятствует эффективному рассмотрению судами первой инстанции заявлений о провокации. Также она обратила внимание, что ЕСПЧ в своем постановлении в соответствии со ст. 46 Конвенции счел целесообразным указать, что для достижения конечной цели справедливости судебного разбирательства требуется дальнейшая реформа существующей в РФ нормативно-правовой базы, регламентирующей порядок проведения негласных оперативно-разыскных мероприятий.
Доцент кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина, к.ю.н. Артем Осипов заметил, что за последние пятнадцать лет Верховный Суд РФ наработал определенный алгоритм пересмотра обвинительных приговоров по новым обстоятельствам после вынесения ЕСПЧ постановлений, констатирующих нарушения прав осужденных.
Это касается и дел о так называемой полицейской провокации, когда сотрудники правоохранительных органов незаконно склонили обвиняемого к совершению преступления, которое впоследствии было ими «раскрыто» и задокументировано, пояснил эксперт.
Артем Осипов обратил внимание, что, как правило, Верховный Суд отменяет такие приговоры и направляет дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Как подчеркнул эксперт, дальнейшая траектория движения и итоги рассмотрения таких дел могут быть довольно разнообразны: от вынесения нового обвинительного приговора (сопровождающегося более или менее грубым игнорированием выводов ЕСПЧ), до вынесения оправдательного приговора в полном соответствии с выводами ЕСПЧ о фундаментальности и неустранимости допущенных по делу нарушений. «В промежутках между этими полюсами располагаются более компромиссные варианты решения проблемы: возвращение дела прокурору (с туманными перспективами), а также прекращение дела в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения (так было в деле Сергея Лебедева из Постановления ЕСПЧ “Сергей Лебедев и другие против России”)», – поделился Артем Осипов.
По мнению эксперта, такое разнообразие подходов к пересмотру судебных решений данной группы можно отчасти объяснить различными причинами выводов ЕСПЧ о наличии «полицейской провокации»: наличие ее очевидных признаков (субстантивное нарушение) или некачественный подход российских судов к проверке доводов подсудимых о признаках такой провокации (процессуальное нарушение). Специфика этой ситуации может обусловить различные последствия процедуры пересмотра незаконного приговора после его отмены Верховным Судом РФ, разъяснил Артем Осипов.
«Смягчение наказания одному из осужденных в данном случае является не прямым, а косвенным следствием имплементации акта ЕСПЧ: из общего объема его наказания Верховный Суд РФ справедливо исключил ту часть наказания, которая была связана с обвинением в совершении действий, признанных ЕСПЧ “полицейской провокацией”», – заключил эксперт.
Интересы Игоря Войчалиса представляла партнер АБ «Ахметгалиев, Хрунова и партнеры» Ирина Хрунова, однако «АГ» не удалось получить ее комментарий.
ВС отменил обвинительный приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных
Суд обратил внимание, что в вопросном листе не было вопроса о наличии у подсудимого намерения лишить жизни потерпевшую при поджоге ее вещей, а гособвинение охарактеризовало его как «насильника» в отсутствие соответствующего обвинения
26 августа 2024
Фотобанк Freepik/@fabrikasimf
Эксперты «АГ» сошлись во мнении, что перечисленные ВС РФ нарушения являются существенными, а их совокупность послужила безусловным основанием для отмены всех состоявшихся судебных актов. Один из них добавил, что в деле обнаружилась известная в среде правоприменителей проблема: как обеспечить надлежащую организацию постановления вердикта коллегией присяжных заседателей с неукоснительным соблюдением председательствующим по делу и сторонами обвинения и защиты положений УПК РФ.
Верховный Суд опубликовал Определение суда кассационной инстанции по делу № 8-УД22-8СП-А1, которым отменил обвинительный приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных, из-за множества нарушений УПК РФ, допущенных в ходе рассмотрения уголовного дела.
В августе 2021 г. Ярославский областной суд на основе вердикта присяжных вынес обвинительный приговор ранее неоднократно судимому Эдуарду Бурнышеву, признав его виновным в умышленном причинении Л. и К. легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия, убийстве Л., совершенном общеопасным способом, а также в умышленном уничтожении и повреждении чужого имущества, причинившем значительный ущерб, совершенном путем поджога (п. «е» ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 167, два эпизода по п. «в» ч. 2 ст.
115 УК РФ).Суд приговорил его к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Апелляция оставила приговор в силе.
В кассационной жалобе в Верховный Суд осужденный оспорил квалификацию своих действий, считая, что установленные вердиктом обстоятельства свидетельствуют только о поджоге им вещей в квартире и недостаточны для вывода об умысле на убийство Л. Кассатор добавил, что потерпевшая Л. находилась в сознании и видела его действия по поджогу, могла двигаться, а выходы из квартиры, расположенной на первом этаже, не были перекрыты, поэтому ее смерть наступила не в результате действия огня, а из-за отравления угарным газом.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по уголовным делам ВС отметила, что в нарушение ряда положений УПК РФ и вопреки презумпции невиновности в ходе судебного следствия и прений сторон гособвинитель неоднократно рассказывал об обстоятельствах изнасилования, якобы совершенного Эдуардом Бурнышевым, со ссылкой на показания свидетелей по данному вопросу, в то время как последний в таком преступлении не обвинялся, поэтому исследованные доказательства в указанной части являлись не относимыми к предмету судебного разбирательства. В свою очередь, председательствующий никак не реагировал на такое выступление гособвинителя, не обеспечив соблюдение требований об исследовании только относимых доказательств, в своем напутственном слове он также не разъяснил присяжным необходимость игнорировать услышанные ими сведения.
Кроме того, отметил ВС, применительно к вопросу исследования данных о личности подсудимого закон допускает их исследование с участием присяжных лишь в той мере, в какой они нужны для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. При этом запрещено исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Этот запрет распространяется и на иные факты, выходящие за пределы обвинения, которые могут сформировать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.
«В рассматриваемом случае для установления мотива преступления не требовалось исследования доказательств, связанных с предполагаемым изнасилованием, поскольку согласно предъявленному обвинению причиной неприязни как мотива преступления явилась ссора в квартире потерпевшей 1 марта 2020 г., в связи с чем предшествующие этому конфликту события не относились к обстоятельствам, предусмотренным ст. 73 УПК РФ, и, следовательно, их исследование противоречило ст. 252, 334, 335 УПК РФ.
Доведение до присяжных заседателей указанной информации, характеризующей подсудимого как “насильника”, противоречило закону и было способно сформировать у присяжных заседателей предубеждение к его личности», – заметил ВС.
Он добавил, что в ходе судебного следствия и в выступлении перед присяжными в прениях гособвинитель, вопреки требованиям УПК РФ, использовал в своей речи юридические и специальные медицинские термины («прямой и косвенный умысел», «основания квалификации по ст. 112 УК РФ», «синдром Белоглазова»), а также разъяснял процессуальные вопросы (о необязательном участии понятых в следственных действиях в случае проведения видеосъемки). В этих случаях председательствующий также не останавливал гособвинителя и не давал присяжным заседателям необходимых разъяснений.
По итогам судебного следствия и прений сторон, отметил Суд, председательствующим был сформирован вопросный лист, в который вошли вопросы об обстоятельствах юридического характера (о причинении легкого, среднего, тяжкого вреда здоровью; о причинении ущерба наследнице погибшей), в то время как присяжные заседатели, согласно ст. 334 УПК РФ, не должны разрешать вопросы правового характера (о степени тяжести вреда здоровью и о вытекающем из деликтного обязательства праве наследника на возмещение ущерба). «Между тем в вопросный лист не был включен вопрос о наличии у осужденного намерения лишить жизни потерпевшую при поджоге вещей в ее квартире, что лишило обвиняемого права доказать в суде присяжных заседателей свою невиновность в инкриминируемом ему убийстве. При этом намерение (цель) лишения жизни относится к фактическим обстоятельствам дела, и в соответствии со ст.
334 УПК РФ ее установление входит в компетенцию присяжных заседателей, а не председательствующего судьи», – подчеркнул ВС.
В рамках этого дела, как пояснил Суд, постановка такого вопроса была необходимой, поскольку Бурнышеву вменялось убийство с прямым умыслом, а осужденный оспаривал такое обстоятельство. Отсутствие в вопросном листе этого вопроса указывает на то, что вердикт по своему содержанию не отвечает требованиям, предусмотренным ст. 252 УПК РФ.
Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул уголовное дело на новое рассмотрение в облсуд, назначив меру пресечения Эдуарду Бурнышеву в виде заключения под стражу на два месяца.
Комментируя решение ВС, управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил, что в рассматриваемом случае суд первой инстанции допустил критические нарушения, несовместимые ни с назначением уголовного судопроизводства, ни с соблюдением законности и смыслом осуществления правосудия, справедливо послужившие основанием для отмены приговора: «Похвально, что суд кассационной инстанции (в отличие от апелляционного суда) досконально разобрался в деле, применил ст. 401.16 УПК, не ограничился доводами кассационной жалобы, а провел ревизию уголовного дела и обратил внимание на существенные нарушения закона».
Эксперт обратил внимание на то, что кассация выявила нарушение ст. 252 УПК. «И дело даже не в том, что судебное разбирательство должно проводиться только рамках предъявленного обвинения, но и в том, что председательствующий обязан своевременно реагировать на нарушение этого правила и обращать внимание присяжных заседателей. Попытка изменения предъявленного обвинения является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела, и основанием для отмены приговора.
Судопроизводство с участием присяжных заседателей имеет свою специфику, одной из которых выступает запрет исследования в присутствии присяжных заседателей данных о личности подсудимого. Перечисленные ВС нарушения являются существенными, а их совокупность послужила безусловным основанием для отмены всех состоявшихся судебных актов», – заключил Алексей Иванов.
Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин считает, что в определении ВС обнаружилась известная в среде правоприменителей проблема: как обеспечить надлежащую организацию постановления вердикта коллегией присяжных заседателей с неукоснительным соблюдением председательствующим по делу и сторонами обвинения и защиты положений ст. 252, 334–336, 338 УПК РФ. «Институт присяжных в современной России существует уже больше 25 лет, однако ошибки отдельно взятых судей свидетельствуют только о том, что их квалификация явно не соответствует ожиданиям юридического сообщества», – подчеркнул он.
По словам эксперта, каждое из выявленных нарушений закона в отдельности служит самостоятельным основанием для отмены вердикта и постановленного на его основании приговора. «Председательствующий допустил возложение на присяжных оценки и разрешения правовых вопросов, допустил исследование гособвинителем обстоятельств, не входящих в предмет доказывания в силу ст. 252 УПК РФ, а также доведение до присяжных данных подсудимого, а в завершение всего еще и допустил ошибки в постановке вопросов перед коллегией присяжных. В практике известно немало случаев, когда председательствующий путем “тактики мелкого фола” неявно содействует стороне обвинения в формировании перед судом присяжных “каркаса” обвинительной позиции.
Однако выводы суда кассационной инстанции свидетельствуют о том, что весь процесс отправления правосудия по конкретному делу был построен на “авось” (видимо, с учетом маргинальности подсудимого)», – предположил Алексей Нянькин.
В связи с этим адвокат выразил желание видеть такую принципиальную позицию кассации по всем делам и жалобам. «А доводы этого определения ВС по каждому из нарушений процессуального закона должны последовательно оцениваться апелляционными и кассационными судами по другим делам при ссылке на них защиты», – заключил эксперт.
Редакция «АГ» связалась с адвокатом АП г. Москвы Александром Кинареевым, защищавшим Эдуарда Бурнышева по назначению, который консультировал подзащитного при составлении кассационной жалобы, однако он воздержался от комментария.
Адвокат добился повторной отмены обвинительного приговора и возвращения дела прокурору
В комментарии «АГ» адвокат Мартин Зарбабян назвал ситуацию характерным примером того, что версия следствия и собранные им материалы по делу не могут и не должны приниматься априори судом, а требуют тщательной оценки и критического осмысления.
Мосгорсуд изготовил мотивированное апелляционное определение, которым повторно отменил приговор Алексею Чернову, обвиняемому по двум преступлениям, предусмотренным ч. 4 ст. 159 УК РФ. Все документы есть у «АГ».
Обстоятельства дела и первая отмена приговора
Как ранее писала «АГ», Алексей Чернов был и.о. директора, а в дальнейшем директором ГУП г. Москвы Дирекция единого заказчика Можайского района, учредителем и собственником имущества которого является Департамент городского имущества г. Москвы.
Следствием в вину Алексею Чернову вменялось, что в 2011 г. он, будучи руководителем ДЕЗа, заключил договоры с несколькими организациями с целью похитить имущество дирекции в группе лиц по предварительному сговору (при этом соучастники не были установлены), с использованием служебного положения и в особо крупном размере, так как в обеих компаниях отсутствовал штат сотрудников для исполнения обязательств по договорам. Следствие посчитало, что действиями Алексея Чернова у департамента было похищено более 53 млн руб. 5 февраля 2018 г. Савеловский районный суд г. Москвы, самостоятельно определив размер материального ущерба более чем в 48 млн, назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 6 лет и штрафа в размере 1 млн руб.
20 июня 2018 г. Мосгорсуд вынес определение об отмене приговора и вернул уголовное дело в Кунцевскую межрайонную прокуратуру. Впоследствии оно было принято к производству следователем. Как рассказал адвокат АП г. Москвы Мартин Зарбабян, защищающий Алексея Чернова с 30 апреля 2019 г., дело было ошибочно направлено на рассмотрение в Хамовнический районный суд, который по ходатайству стороны защиты вновь вернул его прокурору.
В конечном итоге дело направили в Кунцевский районный суд г. Москвы.
Второе рассмотрение дела
6 августа 2019 г. защитник обратился в вышеуказанный суд с ходатайством о возращении уголовного дела прокурору. В нем Мартин Зарбабян отметил, что в нарушение п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ органом предварительного расследования в перечне доказательств в обвинительном заключении не были приведены приобщенные к делу доказательства, представленные стороной защиты.
Кроме того, сторона защиты обращала внимание, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований закона, поскольку имеется несоответствие сумм, указанных в актах выполненных работ, суммам инкриминируемого ущерба, а также недостаточно полно установлены и описаны признаки состава преступлений.
Суд пришел к выводу о том, что неполное приведение в обвинительном заключении доказательств стороны защиты не является существенным недостатком обвинительного заключения. При этом он не усмотрел нарушений УПК, исключающих возможность постановления приговора на основе обвинительного заключения.
В ходе рассмотрения дела судом защитник указывал, что к моменту заключения спорных договоров обе организации осуществляли активную хозяйственную деятельность, например состояли в гражданско-правовых отношениях с УФПС г. Москвы – филиалом ФГУП «Почта России» и иными организациями, выплачивали заработную плату сотрудникам. Мартин Зарбабян отметил, что в подтверждение своей позиции сторона обвинения приводит исключительно показания Ф., который не знает об обстоятельствах заключения сделок, не контролировал процесс их исполнения и не являлся их стороной.
Мартин Зарбабян указал, что доводы стороны защиты о реальном характере сделок находят отражение в многочисленных доказательствах – договорах, актах об оказании услуг, книгах продаж, акте инвентаризации расчетов с покупателями, поставщиками и прочими дебиторами и кредиторами, реестре по счету и многочисленных свидетельских показаниях.
Адвокат отметил, что предположение стороны обвинения о «фиктивном» характере агентского договора и отсутствии действий, выполненных сотрудником ООО «Прайд» У., опирается исключительно на показания Ф. и результаты налоговой проверки, при проведении которой не учитывались исковые заявления, подписанные У., а также решения судов, подтверждающие совершение У. процессуальных действий.
Защитник обратил внимание на то, что сторона обвинения указывает, что преступления якобы были совершены Черновым в период с 30 октября 2012 г. по 2 сентября 2014 г. с использованием своего служебного положения. «При этом Чернов А.В. с октября 2013 года не являлся директором ГУП Можайского района. Возникает неясность, каким образом Чернов А.В. использовал свое служебное положение и какое вообще служебное положение», – заметил адвокат.
17 декабря 2019 г. Кунцевский районный суд г. Москвы вынес приговор. Он установил, что Чернов похитил денежные средства, принадлежащие ДЕЗ Можайского района, подписав с ООО «Дайлер» и ООО «Прайд» договоры, носящие фиктивный характер, и фиктивные документы об исполнении договоров, зная о том, что организации не будут исполнять договоры, поскольку никакой хозяйственной деятельности не ведут и не имеют штата сотрудников. Суд отметил, что Алексей Чернов, действуя путем обмана сотрудников бухгалтерии ДЕЗа, представлял под видом истинных заведомо фиктивные документы, получив в результате этого денежные средства ДЕЗа.
Кунцевский районный суд признал Алексея Чернова виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК, и назначил наказание за каждое из преступлений в виде лишения свободы на четыре года и шесть месяцев. На основании ч. 3 ст.
69 УК конечный срок составил 5 лет и 6 мес. Суд зачел в назначенное наказание время содержания Алексея Чернова под стражей с 15 апреля 2016 г. по 17 декабря 2019 г. по правилам п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.
В связи с отбытием наказания суд освободил Алексея Чернова из-под стражи в зале суда. За потерпевшим — Департаментом городского имущества г. Москвы – было признано право на удовлетворение гражданского иска в части возмещения материального ущерба в порядке гражданского судопроизводства.
Апелляционное обжалование
Мартин Зарбабян направил апелляционную жалобу в Мосгорсуд. В ней он отметил, что выводы суда первой инстанции о совершении Алексеем Черновым мошенничества не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. Также защитник отметил, что обращал внимание первой инстанции на то, что Алексею Чернову не вручили копию обвинительного заключения при направлении уголовного дела в суд.
По его мнению, первая инстанция пришла к незаконному и необоснованному выводу о том, что невручение копии обвинительного заключения не свидетельствует о необходимости возвращения уголовного дела прокурору.
Сторона защиты указала на отсутствие признаков мошенничества, поскольку денежные средства находились в правомерном владении Чернова, который в силу своего служебного положения (до октября 2013 г.) осуществлял полномочия по распоряжению денежными средствами ДЕЗа.
Мартин Зарбабян указал, что в качестве доказательства вины Алексея Чернова первая инстанция сослалась на протоколы осмотра, полученные с нарушением требований закона. В удовлетворении ходатайства об исключении данных документов из числа доказательств было отказано.
Защитник обратил внимание на то, что, по мнению суда первой инстанции, вина Алексея Чернова в хищении денежных средств в сумме 11 млн руб. подтверждается актами выполненных работ ООО «Дайлер» по договорам аренды транспортного средства и платежными документами. Между тем, заметил адвокат, при сложении сумм актов выполненных работ, перечисленных в приговоре, общая сумма составляет около 7 млн руб. Также в приговоре указано, что вина Чернова в хищении денежных средств в сумме 36 млн руб. подтверждается актами выполненных работ к агентскому договору с ООО «Прайд» и платежными документами.
Однако, отметил Мартин Зарбабян, при сложении сумм актов выполненных работ, перечисленных в приговоре, общая сумма составляет около 34,9 млн руб.
Таким образом, указал защитник, суд первой инстанции в приговоре приводит суммы инкриминируемого ущерба, которые противоречат суммам актов выполненных работ, имеющихся в материалах дела и указанных судом в приговоре.
Читайте также
Мосгорсуд отменил обвинительный приговор и вернул дело прокурору из-за нарушений следствия и первой инстанции
В своем решении апелляция, в частности, согласилась с доводами защиты о том, что суд первой инстанции при описании преступного деяния вышел за пределы предъявленного обвинения
23 октября 2018 Новости
Адвокат подчеркнул, что указанные в приговоре акты в количестве 10 шт. отсутствуют среди доказательств, приведенных судом в приговоре и исследованных на стадии судебного следствия. Нет их и в материалах дела.
Защитник попросил отменить обвинительный приговор, вынести оправдательный и признать за Черновым право на реабилитацию.
В своей апелляционной жалобе Алексей Чернов указал, что ему необоснованно предъявлено обвинение в совершении двух преступлений, тогда как все составляющие инкриминируемых ему составов идентичны. Он подчеркнул, что У. допрошен не был, хотя из показаний свидетелей следует, что он работал и получал зарплату в ООО «Прайд».
Алексей Чернов указал, что способ обналичивания денежных средств не установлен, доказательств тому, что их получил именно он, нет. Он отметил, что ряд свидетелей указали на модели автомобилей и данные водителей, что подтверждает реальность существования данных лиц и транспортных средств по договору с ООО «Дайлер».
Суд вновь вернул дело прокурору
Изучив жалобы, Мосгорсуд заметил, что Алексей Чернов был освобожден с должности директора ДЕЗа 28 октября 2013 г., однако не указан способ хищения денег после этой даты, поскольку по преступлению, связанному с заключением договора с ООО «Дайлер», орган предварительного расследования ограничился лишь указанием на то, что Чернов обеспечил подписание соответствующих актов приема работ, а по ООО «Прайд» указал, что подписание актов выполненных работ было произведено новым директором, которого осужденный путем обмана уговорил подписать данные акты. При этом следствием не конкретизировано, в чем именно заключался обман со стороны Чернова.
Мосгорсуд обратил внимание на то, что общая сумма переведенных на расчетные счета указанных обществ денежных средств согласно актам, приведенным в обвинительном заключении, не совпадает с итоговой суммой хищения, установленной органом предварительного расследования и вменяемой осужденному. При этом часть актов, на которые следователь сослался в обвинении, в уголовном деле вообще отсутствует.
«Указанное свидетельствует, что обвинительное заключение по настоящему уголовному делу не соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, поскольку органами предварительного следствия не установлены все обстоятельства совершения инкриминируемых Чернову В.А. деяний, подлежащих обязательному доказыванию в силу положений ст. 73 УПК РФ, в том числе способ совершения преступлений, сумма похищенного имущества, а кроме того, в обвинительном заключении отсутствуют доказательства, подтверждающие обстоятельства, изложенные в предъявленном ему обвинении», – резюмировала апелляция.
Таким образом, Мосгорсуд пришел к выводу о необходимости вернуть уголовное дело Кунцевскому межрайонному прокурору г. Москвы.
Комментарий защитника
В комментарии «АГ» Мартин Зарбабян назвал ситуацию характерным примером того, что версия следствия и собранные им материалы по делу не могут и не должны приниматься априори судом, а требуют тщательной оценки и критического осмысления. «В данном случае стоит оценить по достоинству процессуальные действия апелляционной инстанции, которая обстоятельно изучила как доводы самих апелляционных жалоб, так и материалы дела объемом порядка 40 томов, состоящие преимущественно из различных финансовых и бухгалтерских документов», – указал защитник.
Адвокат подчеркнул, что приоритетной задачей было добиться оправдания. «В то же время отмену обвинительного приговора с возвращением уголовного дела прокурору оцениваю позитивно, поскольку это создает процессуальные предпосылки для защиты прав и законных интересов доверителя от необоснованного уголовного преследования, – отметил Мартин Зарбабян. – Несмотря на то что производство по уголовному делу осуществляется более четырех лет, более трех из которых Алексей Чернов находился в следственном изоляторе, он все еще полон сил и надежд для процессуального состязания в целях отстаивания своего доброго имени».