Как найти данные о полученной дозе облучения при ликвидации аварии на чернобыльской аэс

• Вспомогательные подразделения и организации
• Медицинские и образовательные учреждения
• Научные организации
• Общественные организации
• Производственные предприятия
• Строительные организации, войсковые части, военно-строительные отряды
• Центральный аппарат Министерства, АЭС
• Чернобыльский архив

Главная / Социально-правовые запросы / Информация о документах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС

• Документы по личному составу в архивах организаций Госкорпорации «Росатом»
  • Вспомогательные подразделения и организации
  • Медицинские и образовательные учреждения
  • Научные организации
  • Общественные организации
  • Производственные предприятия
  • Строительные организации, войсковые части, военно-строительные отряды
  • Центральный аппарат Министерства, АЭС
  • Чернобыльский архив

  Информация о документах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС

  Информация об архивных документах по ликвидации
  последствий аварии на Чернобыльской АЭС,
  находящихся на хранении в «Центральном архиве атомной отрасли»
  («Центратомархив») С момента ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции (далее – ЧАЭС) и до настоящего времени единого архивного фонда с материалами о ликвидации последствий аварии на ЧАЭС не существует. Архивные документы о ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, в том числе документы по личному составу, которые могут служить основанием для подтверждения льгот участникам ликвидации аварии, не хранятся в одном архиве и находятся на территории разных государств, что значительно затрудняет поиск документов, необходимых для подтверждения или получения льгот. Основные работы по ликвидации последствий аварии в период с июня 1986 г. по декабрь 1987 г. от Министерства среднего машиностроения СССР (далее – Минсредмаш СССР) выполняло Управление строительства № 605 (п/я Ю-9092).

  В настоящее время в ЧУ «Центратомархив» находятся на хранении документы Управления строительства № 605 за всё время его существования с июня 1986 г. по декабрь 1987 г. Основной массив образуют документы следующих групп: 1. Документы первичного кадрового учета: — карточки учета облучения и журналы регистрации доз облучения; — личные карточки (форма Т2); — контрольные корешки справок о выполнении работ в изменённых условиях труда; — заявки на выдачу пропусков; — путевые листы; — документы по начислению заработной платы на работников Монтажного района Управления строительства № 605, включая военнослужащих, прикомандированных к этому району; — приказы по основной деятельности на выполнение особо опасных работ (частично). 2. Приказы Управления строительства № 605 по основной деятельности и личному составу. 3. Отраслевой регистр ликвидаторов: — протоколы о выдаче удостоверений ликвидаторов аварии на ЧАЭС советского образца и их основания работникам предприятий Минсредмаша СССР, командировавшимся на ликвидацию аварии на ЧАЭС; — списки сотрудников предприятий Минсредмаша СССР, прикомандированных к Управлению строительства № 605; — протоколы и их основания о замене удостоверений советского образца на удостоверения российского образца. Все перечисленные документы представлены только за период с июня 1986 г. по декабрь 1987 г., кроме документов Отраслевого регистра ликвидаторов (1986 – 2008 гг.). Обращаем особое внимание участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, а также их родственников, работников федеральных и муниципальных органов государственной власти, учреждений и общественных организаций, что хранимые в ЧУ «Центратомархив» документы относятся только к предприятиям, входившим в структуру Минсредмаша СССР.

  Сведениями о лицах, командированных иными ведомствами, предприятиями и организациями республиканского или союзного подчинения ЧУ «Центратомархив» не располагает. Во избежание потери времени в ожидании отрицательного ответа обращаем внимание на приказ Министерства обороны Российской Федерации от 27 марта 2003 г. № 88, в котором перечислены все воинские части и части внутренних войск, участвовавшие в ликвидации аварии, с указанием адресов архивов, где должны храниться документы. Рекомендуем военнослужащим, их родственникам, а также работникам федеральных и муниципальных органов государственной власти, учреждений и общественных организаций за подтверждением участия в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС обращаться в первую очередь в архивы, указанные в данном приказе.

  По вопросу подтверждения участия в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС гражданских специалистов рекомендуем обращаться в ГСНПП «Экоцентр» по адресу: 07270, Украина, Киевская обл., г. Чернобыль, ул. Школьная д. 6, а также в Институт проблем безопасности АЭС (бывшее МНТЦ «Укрытие») Национальной академии наук Украины по адресу: 07270, Украина, г. Чернобыль, ул. Кирова д. 36а.

  С января 2010 г. хранение, комплектование, учёт и использование архивных фондов Госкорпорации «Росатом» уполномочено осуществлять учреждение «Центратомархив». Архивные справки, выданные ГУП «Чернобыльский архив» до января 2010 г., являются действительными. Надеемся на взаимопонимание.

  Будем рады помочь. Дополнительную информацию можно получить по телефону: 8 (498) 658-60-73, доб. 204 (пн. – четв.: с 9:00 до 18:00, пт.: с 9:00 до 16:45)

  © 2012- Центратомархив

  Этот сайт использует cookies. Продолжая работу с сайтом, Вы выражаете своё согласие на обработку Ваших персональных данных. Отключить cookies Вы можете в настройках своего браузера. Подробнее

  Чернобыль, 20 лет спустя: влияние на здоровье людей и экологическую обстановку

  В этом материале мы хотели бы рассмотреть два ключевых вопроса. Во-первых, какие основные медицинские последствия аварии на ЧАЭС можно считать установленными (эпидемиологически доказанными) в России? Во-вторых, получили ли в итоговом документе Чернобыльского форума в достаточной степени отражение основные заключения российских ученых?

  Современное состояние Национального регистра

  Национальный радиационно-эпидемиологический регистр (НРЭР) создан в Обнинске на базе Медицинского радиологического научного центра РАМН по постановлению правительства РФ в сентябре 1993 года и является правопреемником Всесоюзного распределенного регистра, который и начал функционировать в СССР уже июне 1986 года.

  Сегодня Регистр располагает индивидуальными медицинскими и дозиметрическими данными на 615 тысяч человек (граждан РФ), подвергшихся радиационному воздействию вследствие аварии на ЧАЭС, в том числе — на 190 тысяч ликвидаторов и на 360 тысяч жителей четырех наиболее загрязненных радионуклидами российских областей — Брянской, Калужской, Тульской и Орловской. Национальный регистр является уникальной медико-информационной системой, ориентированной на проведение крупномасштабных радиационно-эпидемиологических исследований и выработке рекомендаций для органов практического здравоохранения по оказанию адресной и научно-обоснованной медицинской помощи. В настоящее время ежегодный сбор персональных данных осуществляется Регистром через созданные на всей территории России 20 региональных центров, которые в свою очередь имеют постоянную связь с более чем 4000 медицинскими учреждениями страны.

  Одной из ключевых проблем современной радиационной эпидемиологии является объективная оценка возможных рисков онкологических и неонкологических заболеваний при малых дозах облучения. Объемы накопленной индивидуальной медицинской и дозиметрической информации Национальным регистром, выполнение необходимых условий по статистической мощности эпидемиологических исследований позволяют дать действительно объективную оценку медицинских последствий чернобыльской катастрофы.

  Оценка радиационных рисков заболеваемости лейкозами

  Проблема оценки риска радиационной индукции лейкозов занимает особое место в современных радиационно-эпидемиологических исследованиях. Известно, что среди радиогенных злокачественных новообразований лейкемия имеет максимальный радиационный риск и минимальный латентный период. Поэтому возможное превышение заболеваемости лейкозами над спонтанным уровнем может служить первым объективным индикатором уровня радиационного воздействия на участников ликвидации последствий чернобыльской катастрофы и население загрязненных радионуклидами территорий России.

  Рассмотрим фактические данные Национального регистра. В эпидемиологический анализ была включена когорта ликвидаторов, проживающих в Европейской части России (71 870 человек), для которых имелась индивидуальная информация о полученных дозах внешнего облучения (средняя доза — 107 милигрэй). Рассматривались два периода наблюдения: 1986-1996 годы и 1997-2003 годы.

  Если сравнить по частоте заболеваемости лейкозами только две группы ликвидаторов, получивших дозы внешнего облучения до 150 мГр и более 150 мГр, то можно обнаружить, что в течение первых десяти лет наблюдения заболеваемость лейкозами во второй группе (при дозах более 150 мГр) была в 2,2 раза выше, чем в первой. Вместе с тем во второй период наблюдения (1997-2003 годы) отличия между указанными выше группами по частоте заболеваемости лейкозами не выявлено.

  Таким образом, можно сделать два основных вывода: во-первых, к группе риска следует отнести только ликвидаторов, получивших дозу более 150 мГр; во-вторых, риск радиационной индукции лейкозов был реализован в течение первых десяти лет после чернобыльской катастрофы (55 заболеваний были обусловлены радиационным фактором).

  Проблема рака щитовидной железы

  В настоящее время, когда уже прошло около 20 лет после чернобыльской катастрофы, стало очевидным: одной из наиболее острых проблем среди ее медицинских последствий выступает драматический рост заболеваемости раком щитовидной железы среди детского (0-14 лет в 1986 году) населения загрязненных радионуклидами территорий России (см. рис. 1).

  Рассмотрим динамику заболеваемости раком щитовидной железы населения Брянской, Калужский, Тульской и Орловской областей за два периода наблюдения — с 1982 по 1990 год и с 1991 по 2003 год. 3a второй срок наблюдения показатель заболеваемости значительно вырос во всех возрастных группах мужского и женского населения. Для взрослого населения этот показатель вырос в 2-3 раза, а для детей и подростков — более чем в 10 раз (см. рис.

  2).

  Для выявления роли радиационного фактора риска (инкорпорированное облучение щитовидной железы йодом-131) из совокупного влияния всех факторов Национальным регистром были проведены крупномасштабные эпидемиологические исследования с применением современных технологий когортных исследований. В результате этой работы было показано, что из выявленных с 1991 по 2003 год 226 случаев заболевания раком щитовидной железы среди детей на момент чернобыльской катастрофы из Брянской области 122 случая (54 процента) обусловлены действием радиации.

  Радиологические риски неонкологических заболеваний

  Основным направлением постчернобыльских радиационно-эпидемиологических исследований явилось главным образом изучение влияния малых и средних доз облучения на частоту онкологической заболеваемости и смертности. Вместе с тем последние данные регистра Хиросимы и Нагасаки свидетельствуют о наличии дозовой зависимости (при дозах более 0,5 зиверта) частоты заболеваемости неонкологическими заболеваниями, речь идет прежде всего о сердечно-сосудистой патологии.

  Национальным радиационно-эпидемиологическим регистром были проведены исследования частоты нераковых заболеваний щитовидной железы среди когорты детей из Калужской и Брянской областей (2457 человек), для которых индивидуальные данные о дозах облучения щитовидной железы были получены в мае-июне 1986 года. Средняя доза облучения щитовидной железы от инкорпорированного йода-131 составила 132 мГр. Было установлено, что частота заболеваемости диффузным зобом среди изучаемой когорты имеет статистически значимую дозовую зависимость.

  Вместе с тем радиационный риск не был выявлен для других неонкологических заболеваний щитовидной железы.

  К настоящему времени Национальным регистром завершены крупномасштабные исследования по оценке радиационных рисков заболеваний системы кровообращения среди ликвидаторов. Особое внимание при этом обращалось на группу ликвидаторов, которые принимали участие в восстановительных работах в течение первого года после аварии (около 30 тысяч человек, проживающих на Европейской части страны). Установлено, что статистически значимый радиационный риск цереброваскулярных заболеваний имеют ликвидаторы, получившие дозу внешнего облучения более 150 мГр за период не более 6 недель пребывания в тридцатикилометровой зоне Чернобыльской АЭС.

  Полученные Национальным регистром данные о радиационных рисках неонкологических заболеваний носят предварительный характер и нуждаются в дальнейшем уточнении при проведении радиационно-эпидемиологических исследований.

  Радиологические (онкологические) последствия Чернобыля

  По данным Росстата, в 2004 году в России были зарегистрированы 450 тысяч человек с впервые выявленными онкологическими заболеваниями, 280 тысяч человек умерли от рака. Поэтому ясно, что проблемы ранней диагностики и эффективного лечения злокачественных новообразований остаются наиболее актуальными в системе охраны здоровья населения страны.

  После атомной бомбардировки в 1945 году городов Хиросимы и Нагасаки и проведения крупномасштабных эпидемиологических исследований было установлено, что радиационное воздействие следует рассматривать как фактор риска возникновения онкологических заболеваний. Что показали японские ученые? Наблюдая ежегодно в течение последних 50 лет за состоянием здоровья 86,5 тысячи хибакуся (жителей городов Хиросима и Нагасаки, подвергшихся радиационному воздействию), было установлено: из 4863 выявленных случаев смерти от онкологических заболеваний 426 случаев (около 9 процентов) обусловлены (и это статистически доказано) влиянием полученной дозы облучения. Полученные в Японии научные данные были затем положены в основу рекомендаций ряда авторитетных международных организаций (прежде всего Научного комитета ООН по действию атомной радиации и Международной комиссии по радиологической защите) по оценке радиационных онкологических рисков.

  Японские коэффициенты радиационного риска в 1986 году были положены также в основу прогноза отдаленных радиологических последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

  Средняя доза облучения хибакуся составляла примерно 220 мЗв. Средние дозы облучения ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС и жителей наиболее загрязненных радионуклидами территорий России (прежде всего речь идет о Брянской области) существенно ниже по сравнению с Хиросимой и Нагасаки и по международным стандартам относятся к диапазону так называемых малых доз облучения. Вместе с тем детское население юго-западных районов Брянской области подверглось достаточно высоким дозам (более 100 мГр) облучения щитовидной железы за счет радионуклидов йода-131.

  После аварии на Чернобыльской АЭС прошло 20 лет. Какие медицинские радиологические последствия Чернобыля можно считать установленными Национальным регистром?

  К группе риска среди ликвидаторов следует отнести участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС 1986-1987 годов, получивших дозы внешнего облучения более 150 мЗв (их около 35 тыс. человек). Именно эта группа дает рост онкологической заболеваемости среди ликвидаторов примерно на 3 процента. В Брянской области 54 процента выявленных случаев заболевания раком щитовидной железы среди детского населения на момент аварии на ЧАЭС обусловлены радиационным воздействием.

  За счет этой группы онкозаболеваемость населения увеличивается примерно на 0,5 процента.

  Таким образом, сравнивая основные результаты радиационно-эпидемиологических исследований Национального регистра и выводы Чернобыльского форума в Вене, можно сделать заключение об их хорошем согласии. Это дает возможность органам практического здравоохранения для осуществления эффективной и своевременной адресной медицинской помощи. Вместе с тем следует обратить внимание на следующие нерешенные проблемы.

  Во-первых, выводы Национального регистра и Чернобыльского форума носят предварительный характер. Это связано прежде всего с тем, что латентный период радиационной индукции солидных раков составляет 10 лет, и потребуется еще длительное время для объективной оценки медицинских последствий аварии на ЧАЭС в целом. Во-вторых, предстоит выполнить большой объем эпидемиологических исследований для того, чтобы получить объективную оценку нерадиологических (психосоматических) последствий Чернобыля.

  В-третьих, важным вопросом дальнейших эпидемиологических исследований остается оценка неопределенностей полученных коэффициентов радиационного риска (в частности, учет неопределенности исходных дозиметрических данных).

  Статью о создании и введении единого регистра Союзного государства читайте в одном из ближайших номеров «СОЮЗа».

  общение, помощь, советы по проблемам участников ликвидации катастрофы на ЧАЭС и пострадавших от неё, и др. техногенных катастроф

  Вобщем моего знакомого вроде как лишили статуса чернобыльца. Для каких-то там документов ему требуется: «перечень войсковой части 83279 работающей в зоне №3». Собственно он попросил меня узнать всю информацию по зоне №3.

  Что-то я в инете не особо нашел.
  Единственный документ, который я нашел: http://www.khpg.org/index.php?id=1009135784 Подскажите пожалуйста где искать.

  offline Репутация: 0 Сообщения: 15 Зарегистрирован: 20 мар 2007, 21:19 Откуда: Волгоград
  Дмитрий 01 май 2009, 08:32

  Вот, как говориться, чем богаты. Есть скрин этого документа, если нужен — сообщите адрес почты, перешлю.

  Управление социальной защиты населения администрации Волгоградской области
  400136, г. Волгоград, ул. Новороссийская, д. 41

  В МЧС России рассмотрено Ваше обращение (исх. № 03-4717 от 7.08.2008г.) о даче разъяснений по статусу зон опасности в пределах зоны отчуждения вследствие аварии на Чернобыльской АЭС.
  По информации, предоставленной Минобороны России, сообщаем.
  Приказом Главнокомандующего Юго-Западным направлением Минобороны СССР от 9 мая 1986 г. № 01 ( Приложении № 1) созданы три сектора работ и особая зона.
  Директивой Минобороны СССР от 27 мая 1986 г. № д-018 в соответствии с решением председателя Правительственной комиссии, определены размеры оплаты за работу в зонах опасности:
  в 3-й зоне опасности — в пятикратном размере;
  во 2-й зоне опасности — в четырехкратном размере;
  в 1-й зоне опасности — в трехкратном размере.
  Приказом начальника 912 оперативной группы МО СССР от 25 июня 1986 г. № 026 объявлены зоны опасности в районе ЧАЭС:
  — зона опасности № 3 (уровень радиации свыше 100 мр/час): территория ЧАЭС, территория промплощадки станции и северной части пруда-охладителя, г. Припять и район «Рыжего леса»;
  — зона опасности № 2 (уровень радиации 20 — 100 мр/час): в пределах зоны отчуждения (за исключением зоны опасности № 3), действующие ПУСО техники, расположенные в 30-км зоне, и пункты обработки спецодежды с уровнем заражения более 3 мр/час;
  — зона опасности № 1 (уровень радиации 5-20 мр/час) : в пределах зоны: Лелев, Толстый Лес, Старые Шепеличи, Бененка, Краснополье, Радин, новый Степанов, Желибор, Коцюбинское, Кривая Гора.
  Решением Совета Министров СССР» от 19 июля 1986 г. № ПП-12574 Главнокомандующему войсками Юго-Западного направления предоставлено право принимать решения о выплате заработной платы участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в соответствующих зонах опасности, в размерах, предусмотренных распоряжением Совета Министров СССР от 17 мая 1986 г. № 964.
  В соответствии с решением Правительственной комиссии от 18 сентября 1986 года № 137 приказом начальника 912 оперативной группы МО СССР от 19 сентября 1986 г. № 038 «Об объявлении зон опасности на территории, подвергшейся радиоактивному загрязнению в результате аварии на Чернобыльской АЭС», объявлены зоны опасности при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС на период с 1 октября 1986 года по 1 января 1987г.:
  зона опасности №3, уровень радиации свыше 100 мр/час: г. Припять, Чернобыльская АЭС, промышленная площадка станции, северная часть пруда — охладителя, районо «Рыжего леса»;
  зона опасности № 2, уровень радиации 20 — 100 мр/час: Полесное, Семиходы, Янов, ПуСО № 1 (н.п. Лелев), бетонные заводы Минсредмаша, пункты обработки спец. одежды с уровнем загрязнения более 3 мр/час, пункты перегрузки грузов и пересадки вахтового персонала АЭС (н-.п.Копачи);
  зона опасности № 1, уровень радиации 5-20 мр/час: Беневка, Борщовка, Зимовище, Копачи, Кошаровка, Красное (около Машево), Лесок, Масаны, Машево, Молочки, Нагорцы, Новошепеличи, Синцы, Толстый Лес, Уласы, Усов, Чамков, Чернобыль, Чистогаловка, ПуСО № 2 (Рудня Вересня), ПуСО № 4 (Диброво).
  Все зоны опасности находились в пределах 30-ти километровой зоны (зона отчуждения).
  Перечисленные выше распорядительные документы 1986 года и последующих лет носили обязательный характер, являлись секретными документами и до настоящего времени режим секретности с них Минобороны России еще не снят, поэтому их наличие и достоверность может быть подтверждена по запросу суда только Минобороны России, при этом их копии в суд представлены быть не могут.

  Начальник Управления преодоления последствий радиационных аварий и катастроф (подпись) Т.А. Марченко

  Последний раз редактировалось Дмитрий 04 май 2009, 10:17, всего редактировалось 1 раз.

  offline Репутация: 0 Сообщения: 2 Зарегистрирован: 30 апр 2009, 19:08
  alpha 01 май 2009, 22:28

  Ага, спасибо большое. Теперь понятно. Я просто думал, что уровни зон, и конкретно зона №. такая-то, это разные вещи.

  Какую правду не могут забыть ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС

  Больше двадцати лет назад Чернобыль стал по ту стороны границы. Но люди, брошенные для спасения от него, живут по эту.

  О чем они не знали, когда ехали ликвидировать последствия аварии и какие последствия были для них самих? Что было бы, случись катастрофа на пять лет позже, когда уже не стало Союза? Пошли бы они снова на подвиг, имея за плечами опыт прожитых лет и перенесенных болезней?

  Тогда, в апреле 1986-го, в страшную и таинственную зону под названием Чернобыль, отправились многие тысячи людей. Удивительно, но мир после обнародования информации о случившейся аварии не перевернулся. Все тогда жили, работали, и беда существовала как бы и рядом, но на уровне обывательских слухов. В мае далеко на юге России выпал необычный дождь, оставивший белесые следы на свежих листьях деревьев.

  Телевизор показывал вести с полей и репортажи со съездов, а тем временем в стране шла тихая мобилизация. Военкоматы отправляли повестки запасникам второй категории. Забирали мужчин старше 35 лет, у которых было двое детей. На предприятиях шел свой призыв, добровольцев.

  Никаких пышных проводов не устраивали. Казалось, обычная командировка. Надо так надо.

  Это сейчас для большинства ликвидаторов Чернобыль находится в другом государстве, а тогда полки добровольцев прибывали в радиационную зону из Прибалтики и Средней Азии, Северного Кавказа и Дальнего Востока, Москвы и Ленинграда. Огромные материальные и людские ресурсы брошены были в Чернобыль, чтобы спасти всю страну.

  Лишь годы спустя они узнали, что 25 бэр — это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам

  По словам руководителя региональной общественной организации «Союз «Чернобыль» Александра Филипенко, из 250-тысячной армии ликвидаторов 62 тысячи прибыли в зону из городов, сел и хуторов юга России — Ростовской области и республик Северного Кавказа. Самую многочисленную рать выставила Ростовская область — полк гражданской обороны под номером 11350.

  Что они не знали

  Генерал-майор в отставке Владимир Тюнюков был начальником оперативной группы Генштаба и отвечал за формирование специальных войск по Южному округу, в Волгоградской, Ростовской областях, Краснодарском крае, а потом — за радиационную безопасность войск, работающих в 30-километровой зоне. По его словам, была поставлена задача подобрать специалистов, более-менее владеющих знаниями.

  — Совсем неподготовленных пускать было нельзя, — подчеркивает Владимир Тюнюков. — Нужны были люди, способные вести радиационную разведку, дозиметрический контроль, дезактивацию. Ведь, когда произошел взрыв реактора, мы поначалу не знали, что делать: враг был невидим и неслышим. Границу опасной и безопасной зон можно было нащупать только приборами.

  Эти границы, шаг за шагом, устанавливали дозиметристы.

  Осложнялось все тем, что каждый из отобранных специалистов не мог работать на объекте долго. Считалось, что, получив за 30 дней двадцать пять бэр (биологический эквивалент рентгена), человек должен эвакуироваться из опасной зоны. Лишь годы спустя они узнали, что «норма» в 25 бэр — это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам.

  — Когда покидал Чернобыль, считалось, что я получил дозу меньше допустимых значений. Но сейчас ученые утверждают, что «нормы» облучения быть не может вообще и даже маленькая доза опасна для организма, — говорит Тюнюков. — Мы не знали, как проводить дезактивацию огромных производственных помещений энергоблока. Многоэтажный корпус площадью был примерно со стадион.

  Работали в три смены по пять часов и практически вручную. С ведром и тряпкой. На уцелевшей половине машинного зала поставили бетонную стену, чтобы обеспечить запуск третьего энергоблока. Дезактивацию потолочных перекрытий и коммуникаций было проводить невероятно трудно.

  Представьте себе металлические и бетонные переплетения — радиация вместе с перегретым паром буквально впиталась в краску. Нужно было ее снимать. Здесь, на ходу, родился новый метод дезактивации крупных промышленных объектов. Используя энергию станции и войсковые комплекты, вновь нагревали пар, обрабатывали им стены и потолки, потом пускали дезактивационный аэрозоль, нейтрализующий радионуклиды, и всасывали промышленными пылесосами все с их поверхности. Затем содержимое пылесосов герметично закупоривали в стальные баллоны и увозили на захоронение.

  Мы тогда и не знали, что степень заражения самих средств защиты превышала нормы в десятки раз.

  Двукратный чемпион мира по велоспорту Александр Филипенко в Чернобыль пошел в первый же призыв из 1200 человек, объявленный по Ростовской области.

  — 14 мая мы уже были в районе Брагина, в Белоруссии, где разбили лагерь. Рядом с нами по периметру 30-километровой зоны АЭС стояли полки со всей страны. Меня назначили начальником продовольственно-вещевой службы полка гражданской обороны, — говорит Филипенко. — В Брагине мы заменяли асфальт, ставили срубы домов, мыли улицы.

  Часто выезжали на чистку территории в соседних населенных пунктах. Фон уменьшался, приехавшая комиссия фиксировала соответствие норме. Но через три-четыре дня снова померили — фон опять вырос.

  Оказывается, ветер принес новую порцию радиации.

  Дозы облучения в динамике, по словам ликвидаторов, никто не отслеживал. А приборы, которые выдавались, зачастую не отражали реальную картину. Были случаи, когда полученные дозы просто списывались.

  Суммарное облучение Филипенко составило 38,6 бэра. Он сам не принимал участие в работах по очистке территории станции, но каждые три-четыре часа встречал оттуда очередную смену в 1200 человек. Нужно было принять у них грязную одежду, выдать новую, потом везти радиоактивную форму в банно-прачечный комбинат, где ее обеззараживали.

  После чего выдавали новой смене.

  — Я не знал, что, перевозя и разгружая эту одежду, постоянно облучаюсь сам, — говорит Филипенко.

  Итог такого незнания — 72 тысячи человек из тех, кто принял на себя радиационный удар, стали инвалидами. Теперь их осталось 44 тысячи. Это при том, что большей части ликвидаторов инвалидность официально не оформили.

  Сегодня, наученные горьким опытом, японцы на «Фукусиме» стараются обойтись как можно меньшим количеством ликвидаторов. А тогда в Чернобыль просто согнали массу людей со всей страны, которые закрыли мир от радиации буквально своими телами.

  Что было труднее всего

  Самое трудное было переломить обычное сознание людей, заставить понять их, что главного врага не видно и не слышно, но он поражает все. Большинство из них прошли два года армии в специальных войсках. Но то была учеба, а теперь они попали в реальную обстановку, не допускающую беспечности.

  — Вначале нарушения радиационной безопасности были всюду, — рассказывает Владимир Тюнюков. — Некачественно проводилась обработка одежды, людей. Смывали невидимую грязь под душем абы как. Потом ложились спать. Как-то мы проверили подушки приборами. Фонило так, что их пришлось уничтожать.

  Волосы, несмотря на средства защиты, сильно впитывали радиацию. Люди, не зная того, вредили сами себе. Запрещено было питаться в зоне риска, курить и пить воду.

  А стояло пекло. Привозили воду в бутылях. Солдаты открывали их пряжками от ремня.

  Солдат весь в костюме химзащиты, все открытые части обтирались. Но, когда ехали в «КАМАЗе», пыль поднималась. Она просачивалась всюду и под пряжку ремня.

  Потом он открывал флягу с водой, и с пряжки радиоактивные частицы попадали в воду.

  Камиль Шарифулин был санитарным врачом в ростовском полку. Его специальность — рентгенолог, радиолог. Теперь он эксперт по подготовке товарищей по несчастью на ВТЭК.

  В Чернобыль его призвали из запаса. Подходил по всем статьям: 37 лет, двое детей. И хотя легко мог отказаться от командировки — работал директором комплекса предприятий, производивших вакцины и сыворотки, по призыву пошел не раздумывая.

  — Ростовский полк в 1986 году забирали не на атомную станцию. Нас локализовали в Белоруссии, хутор Петьковщина в Брагинском районе. Мы очищали села, постройки, базы, оставшиеся в зоне отселения. Помогали населению, как сейчас МЧС, — чинили крыши, чистили колодцы, дороги, — вспоминает Камиль. — Потом на ЧАЭС стало не хватать людей, и привлекли нас. Весь полк срочно бросили на Украину, встали лагерем в 20 километрах от станции.

  В день туда посылали по 250 человек.

  При взрыве четвертого энергоблока куски бетона, стали, арматуры и буквально пронизанные радиацией осколки графитовой кладки реактора разнесло по всей станции и даже за ее пределы. На этой территории кишел человеческий муравейник — люди практически вручную собирали радиоактивный хлам. А перед нами поставили задачу: заменить кровлю на третьем энергоблоке. Ее снимали и стелили новую.

  Но прежде нужно было убрать с крыши куски высокорадиоактивного графита.

  Каждому, кого на это посылали, полагалось два выхода на крышу. На самой кровле работали всего 45 секунд. По секундомеру. Боец переодевался в защитный костюм, ему указывали: вон кусок графита лежит. Крыша, как футбольное поле.

  По двое-трое с лопатами должны были пробежать до графита за 15 секунд. Подхватить его на лопату и за следующие 15 секунд донести до края крыши, где стоял огромный контейнер радиоактивных отходов. Сбросить смертоносный груз в его пасть — и бегом обратно, еще 15 секунд.

  — За эти мгновения на крыше я получил 0,5 рентгена — максимально допустимая суточная доза. Это было в мае 1987 года, — вспоминает Камиль. — Потом, когда почистили крышу и радиационный фон упал, было еще 25 выездов. Я как доктор принимал спускающихся ребят. Один снял с руки часы, а там сильнейший ожог.

  Я обрабатывал раны, видимые воспаления, закапывал воспаленные глаза. По своей наивности выезжал поначалу каждый раз, когда в смену посылали ребят. Потом плохо стало мне самому.

  Всего Камиль Шарифулин пробыл в зоне сто суток вместо положенных шести месяцев. Из-за того, что дозу свою набрал раньше срока. Максимально допустимой спустя год после аварии считалась доза в 10 рентген.

  Но самое трудное для него, как оказалось, наступило потом.

  Правда и ложь

  — Спустя десять лет после Чернобыля врачи сказали, что в организме у меня накапливается цезий, стронций и йод, — рассказывает Владимир Тюнюков. — Я оформил инвалидность лишь в 2003 году. До этого стеснялся: как я, русский генерал, буду ходить за пособием? Но потом реально стало плохо со здоровьем.

  Мне дали вторую группу.

  — Нас изначально почему-то разделили на инвалидов первой, второй, третьей группы. Хотя, я считаю, у нас должен был статус один, мы работали в одинаковых условиях и в одно время, — убежден Александр Филипенко. — У нас категория одна — пострадавший от техногенной аварии. И мы должны были получить достойную пенсию и жить спокойно.

  Сорокалетние мужики возвращались домой, им нужно было работать, кормить семьи. Бегать по врачам и комиссиям, оформлять группу просто времени не было. Да и как в то время смотрели на инвалидов? Ведь их практически не брали на работу. Признать себя инвалидом значило обрубить для себя многие возможности.

  И менталитет был другой. Люди даже стеснялись этого слова — «инвалид».

  И так рассуждали очень многие. Камиль Шарифулин только через пять лет, в 1992 году, получил группу инвалидности. И то потому, что с больничного подолгу не выходил.

  — Семьи прокормили, детей вырастили, мебель купили, а теперь, к пенсии, можно и поболеть — так думали многие. Но в экспертных комиссиях, определяющих инвалидность, нас не ждали. Чернобыль принимали в расчет только первые пять лет после взрыва на станции — если в течение этих лет были больничные, экспертный совет учитывал связь заболевания с пребыванием в зараженной зоне.

  Если у 40-летнего появлялись болезни, то «срабатывал» Чернобыль, а если подкашивало 60-летнего, то увольте, это возрастное. За исключением онкологии, — с горечью говорит Шарифулин. — Сейчас, последние девять лет, комиссии практически перестали связывать наши болячки с Чернобылем. Говорят: ребята, извините, но это не страховой случай.

  У вас, дескать, показаний для оформления группы нет, а ваше плохое самочувствие лишь признак надвигающейся старости.

  Александр Филипенко долго размышлял над вопросом, что же изменилось за эти 25 лет после аварии.

  — Надо понять психологию людей, которые шли в то время на выполнение этой задачи. Мы воспитывались не в нынешней, в совершенно другой стране. Тогда нам был присущ патриотизм. Мы ехали на ЧАЭС, хотя все знали, что мы оттуда либо не вернемся, либо заболеем, получив такую дозу облучения, что придем оттуда калеками.

  Когда мы ехали к Чернобылю, мы останавливались на многих полустанках, и никто из 1200 человек не спрыгнул с поезда, не спрятался, не ушел от ответственности. Мы прекрасно знали еще тогда, что приуменьшались масштабы катастрофы и замалчивались размеры беды.

  Но как судить, что было правильно, а что нет, когда живые люди бегали по крыше зараженного здания и собирали лопатами графит, от которого шло такое излучение, что за эти секунды получали дозу, не совместимую с жизнью?

  — После этого о Чернобыле было снято много фильмов и написано книг. Говорили, что неправильную работу мы сделали, что зря наши шахтеры проложили шахту под реактором — много чего, — говорит Филипенко. — Но главное — мы всю эту работу делали с честью и достоинством. Мы знали, что спасаем свои семьи, своих детей, даже не думали, что при этом спасаем всю Европу.

  Был не просто высокий патриотизм, было просто совсем другое время.

  — В 1991 году вышел первый закон, по которому чернобыльцам определили льготы. С тех пор он уже много раз изменялся, — говорит Филипенко. — И с каждым разом ухудшал наше положение, урезая права и льготы. Наконец нас лишили вообще всех льгот, заменив на незначительное денежное вспомоществование. Ни путевок, ни лечения, ни тем более квартир, которые обещали в течение года после подачи заявления. В конце концов нас вообще лишили статуса чернобыльцев, все стали инвалидами по общему заболеванию.

  А нет статуса — меньше денег.

  Сколько судов прошло о возмещении вреда здоровью, сколько унижений — не перечесть. Практика такова, что все вопросы, связанные с чернобыльцами, стали решаться через суды. Теперь судятся за индексацию льгот. И добиваются, но только через суд.

  При этом 10 процентов от суммы уходит адвокатам.

  — За эти годы я стал прекрасным юристом, знаю, как защищать себя и других, — горько шутит Филипенко. — Я ушел туда в 36 лет, с прекрасной должности, здоровым, мастером спорта. Сейчас еле жив, а большая половина моих друзей уже умерли. Государство взялось выплачивать сумму возмещения труда, но так, что стали люди судиться.

  Николай Симонов отправился в зону в двадцать лет, сразу после срочной службы в армии, где в составе инженерно-технических войск прошел специальную подготовку к ядерной войне.

  — Когда вернулся, работал в шахте и только через двенадцать лет узнал, что государство «забыло» заплатить за ликвидацию: в Чернобыле я проработал 157 календарных суток, а расчет получил всего за 113 дней. Прошло 25 лет, люди, побывавшие там, доживают и уходят. Надо, чтобы с ними не ушла та правда, которую знаем мы.

  Как бы поступили ликвидаторы, случись авария подобного масштаба сейчас? Много ли было бы добровольцев? Вряд ли, считают бывшие чернобыльцы.

  Слишком дорого заплатили они за тот свой поступок.

  Прямая речь

  Олег Алферов, ликвидатор из полка 11350:

  — Все, что с нами случилось, — это уже последствия последствий, вторичная реакция на Чернобыль. Мы не столько болели, сколько боялись заболеть. И оттого жили в постоянной тревоге, в депрессии, в ожидании заболевания. И по этой причине, конечно, ждали особого внимания государства к себе.

  Но очень скоро поняли, что наше существование — бельмо на глазу. Волновались, нервничали, у многих происходили психические срывы. До 30 процентов вернувшихся оттуда стали пьющими — и жестоко пьющими. Социальный фактор добил нас сильнее, чем сам Чернобыль.

  Первые пять лет нас вообще не замечали, в 91-м только вышел закон о предоставлении льгот ликвидаторам аварии. Получили выплаты. Довольно заметные на фоне застоя в экономике, когда на многих предприятиях уже с перебоями давали зарплату.

  И особенно внушительные в деревне, где остальные получали копейки. По-разному распорядились этими деньгами. Многие их просто пропили, потому что другого применения не находили.

  Всего в ликвидации последствий чернобыльского взрыва участвовало 45 полков гражданской обороны со всего СССР. Их формировали в Литве, Латвии, Белоруссии, ликвидаторов присылали из Грузии, Армении, Таджикистана. Последний полк покинул чернобыльскую зону в 1989 году.

  А всего через это горнило прошло свыше 600 тысяч человек, из них 360 тысяч — жители России.

  По данным Национального радиационно-эпидемиологического регистра, из 701397 человек, подвергшихся радиационному воздействию и проживающих в России, к началу марта с.г. в списке значилось 194333 ликвидатора.

  Текст от 20.04.2011